Мой племянник захотел, чтобы его привезли сюда и здесь о нем заботились. Он любит это место; здесь прошло его детство; слугам, работающим в имении много лет, вполне можно доверять. Кроме того, здесь находится Парадольская комната, тайник священника, названная так по имени спроектировавшего ее итальянского мастера синьора Парадолини. Вы совершенно правильно определили ее местонахождение, мистер Холмс. Здесь мой племянник надежно защищен от глаз случайных посетителей и любопытных соседей.

Гилберт также взял с меня обещание, что, если его безумие будет прогрессировать, я отвезу его за границу, в ту же самую клинику, в которую в свое время были помещена мать.

Я согласился на эти условия; другой альтернативы не было. Таким образом, был инсценирован несчастный случай, в результате которого Гилберт якобы погиб, а его тело унесло в море. Несколько дней спустя я привез племянника сюда переодетым в слугу. Бейкер был нанят к нему в качестве сиделки. Маркиз большую часть времени проводит здесь, самые сильные приступы снимаются лекарствами и снотворными средствами. В более спокойные периоды, когда безумие не столь явно — обычно такие просветления случаются ночью, — его выводят погулять в саду.

Как раз во время одной из таких прогулок мисс Рассел и заметила Гилберта. Он гулял с Бейкером за домом, где с дороги их не было видно, но вдруг с Гилбертом случился внезапный припадок, он вырвался и побежал к воротам. Бейкер позвал Мейси на помощь, и пока они вдвоем пытались справиться с безумцем и отвести его в дом, появилась карета мисс Рассел.

Вот, мистер Холмс, и весь рассказ об этой трагической истории. И я совершенно уверен в том, что ни вы, ни ваш коллега доктор Ватсон никому не станете о ней говорить.

— Мы уже дали вам слово, — уверил его Холмс. — А теперь, лорд Хиндсдейл, если позволите, мне хотелось бы дать вам один совет.

— Какой?

Доверьтесь мисс Рассел. У этой рассудительной молодой дамы великой силы характер. Я уверен, что она не обманет вашего доверия. Учитывая ее привязанность к Гилберту, было бы жестоко оставлять девушку в неведении относительно истинного положения вещей. Уверен, что ее адвокату Фредерику Лоусону также можно доверять.

— Да, вы правы, — согласился лорд Хиндсдейл после минутного раздумья. — Я попрошу мисс Рассел о встрече в присутствии ее адвоката сегодня же.

Не знаю, о чем шла речь во время этой беседы, однако полагаю, что лорд Хиндсдейл повторил свой рассказ, который ранее изложил нам с Холмсом, поскольку в течение последующих месяцев мы получили два сообщения от мисс Рассел: одно — трагическое, извещавшее нас о том, что наш «общий друг» переведен в швейцарскую клинику по причине ухудшения здоровья.

Второе, полученное через несколько недель после первого, содержало более приятные новости. Мисс Рассел сообщала о предстоящей свадьбе с Фредериком Лоусоном, приглашая нас с Холмсом на торжественную церемонию. К сожалению, мы не смогли на ней присутствовать, поскольку Холмс в то время был предельно нанят тиллингтонским скандалом и ему постоянно требовалась моя помощь.

Что же касается Парадольской комнаты, то я дал слово не обнародовать эти факты и потому ограничился лишь упоминанием этого случая в опубликованных записках и написанием этих тайных отчетов, которые и вместе с другими конфиденциальными материалами положил в сейф моего банка, зная, что, кроме меня и Холмса, их никто не увидит.

«Чудо из Хаммерсмита»

— Какой ужасный день! — пожаловался Холмс.