Среди холмов шафрана по левую руку и ожерелий из перьев грифа-стервятника по правую едва заметна тихая лавочка. Над входом скромная вывеска, выведенная каллиграфическим почерком: «Сад Невидимого».

Было нечто завораживающее в древних растениях, сохраненных там этой женщиной. Нет, они вовсе не выглядели старыми, засушенными, словно в гербарии. Нет. Скорее, они производили впечатление растений, которые опустили в некую жидкость и подолгу там держали, чтобы потом они лучше сохранялись. Обращались с ними с величайшей осторожностью, благоговейно, словно обладали они чем-то большим, чем казалось на первый взгляд. Некоторые были, бесспорно, ядовитыми. Другие могли вызвать диарею или избавить от зубной боли или от головной.

Торговка сказала мне, что каждое из ее растений обладает особым свойством и могуществом, оттого, мол, обращаться с ними надо предельно осторожно. Спросил ее, в чем сокрыта ее магия. Ответила: ради бога, да какая магия. Сказала только, что излечивает и что от какой болезни помогает. Объяснила, что никакой магии в этом нет. И что она вовсе не хочет попусту терять время, пытаясь объяснить мне хоть что-то, поскольку, и это более чем вероятно, я абсолютно ничего не пойму. Единственное, что удалось у нее вытянуть: все растения выросли в Саду Невидимого.

— И где же этот сад? Я хочу на него посмотреть.

— И не думай! Твоим глазам Сад Невидимого не откроется. Сад — особое место, где растут и зреют бок о бок добрые и злые растения, набираются сил и могущества, прежде чем попасть сюда. Только здесь мы и можем их узреть. Некоторые семена отверзают тайные двери, которые ведут в невидимое, а оттуда тянутся в наш мир растения. Поскольку двери малы, пробраться добрые и злые растения могут, лишь пока еще совсем крохотны, потому и растут незаметными, ведь они похожи на обычные растения и цветы. Я их сажаю, но немногие из них вырастают. У них своя собственная воля. Свое могущество. У них есть свой собственный кураж, везенье. Есть такие, которые здесь омерзительно воняют, но благоухают там, в другом мире — мире невидимого. И наоборот: все прекрасное здесь — там отвратительно. Вот посмотрите.

И она показала мне сухой цветок, весьма некрасивый по виду, к тому же источавший омерзительную вонь. Он считается одним из самых ценных.

— Там?

— И там, и тут. Невидимое живет и между нами. Они не желают ни видеть, ни знать тех, кто все пытается измерить, дать имена, фамилии, названия растениям. Однако невидимое, словно нить, связывает нас, заставляет нас влюбляться, страдать от любви, болеть ею или связывает крепко-накрепко друг с другом. Нехорошо это: тащить распущенную нить, понятное дело невидимую. В Могадоре мы называем ее удачей, фартом, счастливой судьбой или несмой. В разных местах по-разному, но все равно очень похоже. Одна женщина — она жила здесь несколько лет — рассказывала мне, что жители древней Америки призывали на помощь невидимую потустороннюю силу, тональи. Рассказывала, что люди погибали, едва утратив ее, а сохранив ее горячей, бросали вызов самой жизни. В этом сокрыто невидимое. Оно не есть душа — весьма ограниченная и скудная идея, — оно больше чем душа и тело и их окружение. Тем более оно совсем не то, что лечит. Собственно говоря, оно — сила и жажда самой жизни. Понятное дело, что оно не признается медиками, поскольку современной медицине совсем не нравится невидимое. Некоторые цветы заключают с невидимым договоры и воздействуют на невидимое внутри человека. Таков тайный круг. Нет ничего опаснее охлаждения. Все погибает именно от этого, хотя весь мир не устает повторять, что причина совершенно в другом. Есть такие растения, которые, например, сражаются против охлаждения. У них внутри есть собственное солнце, и его они привносят в грудь человека… Сад Невидимого? Он повсюду. И то, что нам удается подсмотреть, — всего лишь крохотная точка из бесконечного множества, рассредоточенного внутри и снаружи подобных растений.