Изменить размер шрифта - +
И никому не приходит в голову, считать эту свободу неприличной.

— Что вы хотите сказать? — спросила Мария.

— А вот что: как ни беспредельна свобода молодых англичанок, она не простирается до того, чтобы молодые девушки жили в одном доме с мужчинами, которые не являются их братьями. А вы после смерти вашего опекуна оказались именно в таком положении. Вот здесь-то и заключается опасность, разумеется, не для вас, а для вашей репутации.

— Мы не знаем за собой дурных поступков! — заметила Мария. — В чем же, в таком случае, могут обвинить нас?

— Конечно, вас обвинить не в чем. Но разве не могут говорить про вас ложь? Оклеветать вас? Добрая слава о молодой девушке составляет главнейшее ее сокровище. Молва не должна чернить ее, и если не ради ее самой, то, по крайней мере, ради любящего и любимого ею человека.

— Мне кажется, что рассуждения принцессы, в общем, справедливы, сестра, — сказала Эва. — Мы просто не думали об этом.

— Да, я согласна.

— Зато я подумала, потому что люблю вас, — ответила Джелла.

— Как же поступить нам? — почти в один голос спросили сестры.

— Как поступить? Всего лишь исполнить желание лорда Сингльтона, вашего покровителя.

— Каково же его желание?

— Он считает, что лучше всего было бы вам пожить у меня во дворце.

Сердца девушек опять наполнились страхом и подозрением.

— Зачем это? — едва выговорили они, запинаясь.

— Сначала лорд хотел вам предложить свой собственный дом, но затем, поразмыслив, пришел к выводу, что рука женщины с большей заботливостью сумеет утереть ваши слезы горести. Кроме того, он не захотел лишать меня удовольствия, которое я получу, приняв вас у себя в доме. Ведь я всем сердцем, всей душой предана вам, мои дорогие! Когда я отдаю свое сердце, я не требую его возвращения, а во время бала у губернатора вы всецело завладели им. С первого взгляда я почувствовала расположение к вам, даже дружбу. Но так как заметила некоторое отсутствие взаимности с вашей стороны, то я дала себе слово всеми путями добиться вашего расположения.

Принцесса взяла руки Марии и Эвы и, сжав их, продолжала:

— Разве вам так трудно хоть немного полюбить меня?

В голосе Джеллы слышалось непреодолимое обаяние. Взор ее был сродни взору сирены, а в улыбке было что-то материнское. Мария и Эва почувствовали, что их холодность растаяла, сомнения и подозрения исчезают.

Наконец Эва ответила предельно откровенно:

— О! Теперь нам понятна ваша доброта, принцесса!

— Разве любить вас значит быть доброй? Мои милые, хорошие ангелочки, кто же не поддастся вашему обаянию?

Затем, обращаясь к Марии, принцесса добавила:

— Мисс Мария, понимаете ли вы меня? Неужели я еще внушаю вам страх и сомнение?

— Я вполне согласна с сестрой, — ответила Мария.

Джелла с нежностью обняла ее, прижала к груди и поцеловала.

— О, благодарю, благодарю! — вскричала она. И принялась обнимать и целовать Эву.

 

XV. ЭДУАРД

 

— Так, значит, решено, — проговорила принцесса после выражения нежных чувств, которым, как казалось, она могла предаваться безгранично. — Пусть мой дворец в Шагабаде станет вашим временным убежищем. Сэр Джордж и сэр Эдуард ежедневно будут навещать вас.

Во время этих слов Джеллы портьера, закрывающая вход в гостиную, приподнялась, и на пороге показался Эдуард.

«Она здесь, — подумал он. — Какая дерзость!»

Между тем Джелла продолжала начатый разговор.

— Не правда ли, милочки, вы согласны поехать со мной?

«Ехать с нею?» — мысленно повторил Эдуард.

Быстрый переход