В это время появилась принцесса Джелла, окруженная огромной блестящей толпой, составлявшей ее свиту. Черные рабы с красными чалмами на головах и в коротких белых туниках, с массивными золотыми браслетами на руках и ногах несли на плечах ее паланкин, усеянный, подобно женскому убору, драгоценными камнями и, несомненно, являющий собой произведение современного искусства.

Впереди и сзади паланкина располагались два отряда женской стражи.

Когда Джелла заметила, что лорд Сингльтон направился к ней навстречу, она подала знак рабам. Они мгновенно преклонили колени, и опустившийся на землю паланкин дал возможность принцессе Джелле выйти.

На ней был европейский костюм. Белое, все в дорогих кружевах платье ловко облегало ее изящный стан, оставляя обнаженными только шею и руки. Ее черные волосы были украшены черной диадемой из бриллиантов.

— Добрый вечер, милорд, — обратилась она к губернатору, протягивая ему по английскому обычаю руку. — Я обещала — и я пришла!

— При вашем появлении забываешь о действительности, а взглянув на вас, переносишься в сказку. Весь Восток, страна поэтов, с его прекрасными султаншами, перед глазами…

— Вы хотите сказать, что я — одна из них? — улыбаясь, сказала Джелла.

— Разумеется, причем самая прекрасная и обворожительная, — любезно отвечал лорд Сингльтон. — Для моего бала недоставало царицы, но ваше появление вывело меня из затруднения, и я осмеливаюсь вручить вам царственный скипетр.

— С благодарностью даю согласие, милорд, и, приняв его, я не намерена выпустить его из рук до самого утра.

Губернатор склонился перед принцессой.

В течение всего этого разговора Мария и Эва с живейшим любопытством рассматривали Джеллу, особенно Мария. Наклонившись к плечу сестры, она тихо спросила:

— Как тебе нравится принцесса?

— Она красавица. А ты как считаешь?

— Я согласна с тобой, красота ее ослепительна. Но вместе с тем она не только не нравится мне, а наоборот, внушает невольный страх.

— Почему же?

— Ее глаза очень злые, а улыбка жестокая.

— А по-моему, загадочные, а не злые, — возразила Эва.

— Ты плохо разглядела ее, — нетерпеливо продолжала Мария, — вглядись лучше, и ты согласишься со мной!

Между тем принцесса, заметив стоявшего вблизи Дургаль-Саиба, сделала ему знак приблизиться. Раджа повиновался ее приказанию. Джелла обратилась к нему с обворожительной улыбкой:

— Разве вы не знаете, что властью лорда Сингльтона я назначена царицей этого бала? Почему вы не поспешили заявить о своих верноподданнических чувствах у ног вашей повелительницы?

— Я ожидал милостивого разрешения царицы сделать это, — ответил Дургаль-Саиб, целуя протянутую руку Джеллы.

Затем принцесса наклонилась к нему и тихо спросила, так тихо, что никто не мог услышать их:

— Здесь уже известно о случившемся?

— Пока нет, — так же тихо отвечал Дургаль-Саиб.

Эдуард подошел к сестрам и шепнул им:

— Теперь можно идти, так как вы уже удовлетворили свое любопытство.

— Если бы вы знали, Эдуард… — вдруг заговорила Мария. — Эта женщина вызывает во мне странное чувство. Я сама не могу понять почему, но мне кажется, что она будет причиной моего большого несчастья.

— Вернемся в зал, и я ручаюсь, что вы больше не увидите ее.

— Да, да, конечно…

Эдуард взял под руку Марию, Эва же шла рядом с ним без поддержки. Они протискивались сквозь толпу собравшихся вокруг принцессы гостей.