— Как это понимать? — едва слышно произнесла Мария, а Эва с явным нетерпением уточнила:

— Что за безделушки?

Шарф, шитый золотом, служил радже поясом, на нем висели кинжалы с серебряными рукоятками, усеянными драгоценными камнями.

Из-за широких складок этого пояса Дургаль-Саиб вынул две совершенно одинаковые коробочки и, подавая их сестрам, преклонил колено по восточному обычаю. Прекрасное личико Марии от смущения покрылось яркой краской; поколебавшись, она протянула руку к коробочке, предназначенной для нее. Эва же, напротив, быстро открыла свою и в наивном восторге вскрикнула от изумления.

— О боже мой, как это красиво! Взгляните, Эдуард; взгляни, сестра! Это чудно, восхитительно! Прекрасно!

— Не надо преувеличивать, мисс Эва, — проговорил раджа, — здесь нет ничего такого, что могло бы вызвать подобный восторг. Это самые обыкновенные бриллианты из моих копей и жемчуг с берегов Цейлона. Мой подарок скромен, и я сознаю это! Только звезды могут служить ожерельем для ваших плеч. Но эти звезды, подобные вашим глазам, сияют на небе, а я еще не нашел способа добраться до них.

— Смею уверить вас, раджа, — заметил лорд Сингльтон, улыбаясь и взяв из рук Эвы открытую коробочку. — В Париже и Лондоне вы могли бы служить образцом любезности. Вы одновременно соединяете в себе и принца, и миллионера, и поэта.

— Вы чересчур снисходительны к моим недостаткам, милорд.

— Ничуть, — с живостью возразил лорд Сингльтон. — Я говорю чистую правду.

— Хорошо, но я прошу вас, милорд, исполнить мое самое горячее желание.

— С полной готовностью. Что прикажете?

— Вы представитель верховной власти, и никто не осмелится противиться вашему решению, — Дургаль-Саиб остановился.

— Так в чем же дело? — спросил лорд Сингльтон.

— В связи с отсутствием сэра Джона Малькольма, опекуна мисс Марии и мисс Эвы, я прошу вас разрешить им принять от меня эти скромные подарки.

— Возможно ли это, раджа? — заметно волнуясь, произнесла Мария и с любопытством посмотрела на Дургаль-Саиба.

— Украшения эти стоят немало и больше подходят королеве, чем нам, — искренне сказала Эва.

— Но разве вы не трижды королевы? Вы обладаете тройной короной, — горячо стал убеждать собеседниц раджа, — короной красоты, короной молодости и короной грации! Все королевы мира с охотой променяли бы свои усыпанные драгоценностями скипетры на ваш! Мои украшения едва ли достойны вас.

— Мы искренне признательны вам, но ваш подарок слишком ценен, чтобы мы могли рискнуть принять его, — заметила Эва.

— Мы не должны делать этого, — добавила Мария. — Но пусть решит сэр Эдуард. Надеюсь, что он согласится с нами.

Эта реплика заставила высказаться и сэра Эдуарда, который не без смущения ответил:

— Я согласен с мисс Эвой и мисс Марией.

— Теперь только на вас моя последняя надежда, — обратился Дургаль-Саиб к лорду Сингльтону. — Прошу вас оказать мне содействие и удовлетворить мою просьбу.

— Хорошо, я согласен, — шутливо отвечал губернатор. — Но прежде чем решить окончательно, я обращаюсь ко всем присутствующим с вопросом: все ли согласны принять мое посредничество и покориться моему приговору, каким бы он ни был? Не встретит ли он возражения и не возбудит ли ропота? Обращаюсь к вам, мисс Эва!

— Как вы можете сомневаться в этом, милорд?

— Ну а вы, мисс Мария?

— Охотно подчинюсь вашему решению, каким бы оно ни было.