Вас не раздавила бы тяжесть короны, которую носили ваши предки. Я же ничем не примечательный английский дворянин. Мой отец был скромным английским подданным, который всю свою жизнь служил и службу исполнял с пылким рвением. Между ним и вами судьба разверзла целую бездну. Несмотря на это, вы, наверное, очень любили моего отца, если так близко к сердцу приняли нашу потерю и так быстро разыскали виновного.
— Да, я хорошо знал вашего отца, сэра Джона, любил и уважал его и хочу отомстить за него, — отвечал, нимало не смущаясь, Дургаль-Саиб.
— И вами движет только одно это чувство?
— Не только. Я хочу также представить веские доказательства в пользу того, что я — истинный друг и верный союзник Ост-Индской компании.
— И чтобы доказать это, вы обвиняете меня?
— Да. И передаю убийцу в руки английского правосудия.
— И убийца этот я? Джордж Малькольм?
— Вы. У меня есть доказательства.
— Доказательства? — разом вскричали Эдуард, лорд Сингльтон, Дьедоннэ и принцесса Джелла.
— Защищайся же, брат! — добавил Эдуард.
Джордж взял его за руку и сказал:
— Именем покойного отца прошу тебя молчать!
Затем он вновь обратился к Дургаль-Саибу:
— Вы сказали, что у вас имеются доказательства против меня?
— Да, у меня имеется ясное, неопровержимое доказательство этого!
— Наверное, показания свидетелей?
— Да.
Несмотря на неоднократные замечания Джорджа, Джелла вмешалась опять.
— Остерегайтесь, раджа, — почти умоляла она. — Разве можно верить свидетелям, так неожиданно появляющимся? Разве они сами не могут ошибаться или обманывать вас с умыслом?
Раджа бросил пристальный взгляд на принцессу, которая стойко выдержала этот взгляд.
— Но с какой стати им лгать? Как могут они ненавидеть Джорджа Малькольма, едва зная его?
— Однако, — перебил Джордж, — кому-то выгодна эта ложь…
Раджа невольно вздрогнул, однако, тут же оправившись, спросил:
— Кому же это выгодно?
Видя это, Дургаль-Саиб вздрогнул, Джордж не мог удержать улыбки и, поклонившись ему, добавил:
— Успокойтесь, раджа: сам я никого не обвиняю, я хотел бы только знать о тех обвинениях, которые выдвинуты против меня.
— Действовать таким образом — ваш долг, сэр Джордж! — воскликнула Джелла. — Вы сто раз правы, когда требуете доказательств; я не сомневаюсь, что вы легко докажете свою невиновность и снимете с себя это нелепое обвинение.
— Ах, принцесса! — проговорил Дургаль-Саиб, стараясь скрыть раздражение.
Джордж поклонился принцессе с точно таким же видом, как за минуту до этого радже, и спросил:
— Что заставляет вас, принцесса, защищать меня?
— Что заставляет защищать? Вот вопрос! Я защищаю вас потому, что сэр Джон Малькольм был воплощенной добродетелью, человеком безусловно честным и благородным, и я не могу думать, чтобы один из его сыновей оказался преступником, тем более отцеубийцей!
Как ни старался Джордж подавить в себе подозрения против Джеллы, внезапно возникшие в его сознании, они росли, принимая вид убеждения.
— Я признателен вам, принцесса, за ваше справедливое суждение. Преступление, в котором меня обвиняют, к счастью, так редко встречается в жизни…
И вдруг рыдание подступило к его горлу и стеснило ему дыхание. Он закрыл лицо руками, шепча прерывающимся голосом, при общем молчании:
— Какая клевета! Я… отцеубийца… О боже мой, боже!
Но эта слабость, овладевшая им, продолжалась недолго. |