— Разумеется, — произнесла я через силу, желая только одного: чтобы они как можно скорее ушли.

— То, что юный король, — продолжал кардинал, — уже неплохо знает литературу и военное искусство, не дает ему еще возможности в его годы стать единоличным правителем такого большого государства.

— Надеюсь, мой сын понимает это, — сказала я.

— Не совсем, миледи. Как мы уже говорили вам, он выражал намерение именно так себя повести.

— Нам трудно убедить его, миледи, — сказал Уорик, — потому что Глостер все время нашептывает прямо противоположное.

— А парламент? — спросила я. — Не мог бы он разъяснить юному королю?..

О Господи! Опять толчок… Неужели схватки?.. Нет, не надо!.. Повремени!..

— Члены парламента неохотно идут на это, — ответил Уорик. — Все они подданные короля и не могут или не хотят портить с ним отношения еще до того, как он окончательно вступит в свои права.

— Вас он должен послушать, миледи, — вновь заговорил кардинал. — Вы его мать и можете говорить с ним не как подданный с королем.

— Да, понимаю, — сказала я. О Господи, когда они уйдут?!

— Для этого мы и потревожили вашу милость и надеемся, вы сумеете наставить короля на истинный путь, чем принесете огромную пользу и ему, и всей стране.

Это произнес, кажется, Уорик, а кардинал добавил:

— Он обязательно послушает вас.

— Я поговорю с ним, — сказала я и не узнала своего голоса.

— Благодарим вас, миледи, и лучше, если этот разговор состоится как можно скорее.

— Как только я буду лучше себя чувствовать, — обещала я.

— Не сомневаюсь, — сказал Уорик, — что, если бы король знал о вашем самочувствии, не замедлил бы навестить вас, чтобы выразить сыновнюю озабоченность и почтение.

— Я бы предпочитала увидеться с ним, когда буду на ногах, — ответила я. — Даю вам слово, милорды, что, как только поднимусь с постели, немедленно отправлюсь к сыну…

Я думала, они никогда не уйдут. Кардинал, большой знаток этикета, считал, видимо, неприличным покинуть меня сразу после того, как закончена деловая часть разговора. Но мой измученный вид все-таки ускорил их отъезд.

Мы все вздохнули с облегчением: еще одна опасность миновала. Мои женщины стояли у окна, провожая взглядом удалявшуюся от нашего замка кавалькаду, пока та совсем не скрылась с глаз.

Снова везение осталось со мной — потому что всего через несколько часов после отъезда гостей у меня начались родовые схватки.

В тот же день появился на свет крошка Оуэн.

Слава Богу, и на этот раз все благополучно окончилось и ребенку был обеспечен нужный уход. И вновь со всей остротой встал вопрос, что же нам делать. Ведь еще некоторое время я не смогу вставать и далеко отходить от постели, а уж тем более совершать длительные переезды. Но если так, мой сын Генрих по совету кардинала и Уорика скорее всего сам явится ко мне с визитом, и, разумеется, не один, а с немалой свитой, среди которой могут найтись весьма любознательные и пронырливые личности, которые сумеют многое разузнать и разнюхать в таком небольшом месте, как Хэдем.

Мы рассматривали всевозможные варианты. Сумею я проделать путешествие, если всю дорогу меня будут нести на носилках? Однако можно ли лишить родившееся дитя его матери, да еще на столь длительное время? Но если Генрих приедет в Хэдем, куда девать трех моих детей — Эдмунда, Джаспера и Джесину, не говоря уже о новорожденном Оуэне? Куда спрятать?.. От посторонних глаз еще как-то возможно, а от болтливых языков?.