|
– Надеюсь, что мистрис Шервин не ушиблась? – Клянусь честью, нет, не стоит и думать о том, это только неловкость.., нервная раздражительность – и больше ничего. Она всегда была нервной, доктора все шарлатаны.., ничем не могут помочь ей. Конечно, это очень, очень жалко, но что же делать? В эту минуту, несмотря на все мои усилия уважать в нем отца Маргреты, он низко упал в моем мнении. – Итак, сэр, возвратимся опять к тому пункту, на котором прервала нас мистрис Шервин. Я сказал вам, что милая моя дочь сконфузилась и прочее. Разумеется, я объяснил ей все преимущества, предоставляемые ей таким браком, я так хорошо знаю ваше семейство.., и в то же время я рассказал ей о некоторых затруднениях.., о необходимости сохранить в тайне этот брак, ну и все это, как вам известно. Потом я толковал ей о некоторых условиях относительно этого брака, если только он совершится, считая обязанностью отца предписать эти условия. В нескольких словах я все это объясняю вам. Как человек, живущий в свете, вы так же хорошо знаете, как и я, что молодые девушки не дают ясных ответов насчет их мнений о том или другом молодом человеке. Однако она довольно сказала, чтобы я мог понять, что вы недаром потратили время, так что дело идет на лад, понимаете? Я вам предоставляю полную свободу объясниться с ней, вы лучше сумеете устроить свои дела, чем я. Ну, а теперь надо нам с вами уладить важнейшие пункты. Одно только скажу вам: если вы примете мои условия, то я заранее согласен на ваши… Кажется, это довольно понятно? – Очень. – И прекрасно! Прежде всего скажу вам, что дочь моя еще слишком молода для замужества. Ей всего то минуло семнадцать лет. – Вы удивляете меня. Я полагал, что ей по крайней мере двадцать. – И все считают ее старше своих лет, всем так кажется, а впрочем, судя по наружности, оно так и есть. Она полнее и развитее, чем обыкновенно бывают девицы в ее лета, но дело не в том. Положительно же то, что она слишком еще молода, чтобы быть женою, молода с нравственной точки зрения, слишком молода в отношении воспитания, слишком молода в отношении здоровья – словом, слишком молода во всех отношениях. Вы можете легко себе представить, что в этом случае я неохотно изменю свое мнение, потому что в моем семействе был уже подобный несчастный пример преждевременного замужества и.., разные медицинские неудобства. Словом, все это относится к тому, что я никогда не дам согласия на замужество Маргреты ранее чем по истечении года.., ровно год от нынешнего дня. В продолжение этого года вам позволяется ухаживать за ней, стараться ей понравиться, а между тем ее образование усовершенствуется, и здоровье укрепится.., понимаете, она сформируется. Ждать целый год! Любовь примиряется с необходимостью и наставляется надеждой, но несмотря на этих учителей, в ней все же прорывается первобытная ее сила, она вся – пыл и живой порыв. Ждать целый год? Сначала это мне показалось долгим, нестерпимым испытанием, но минуту спустя я взглянул на эту отсрочку совсем с другой точки зрения. Какого же счастья мне желать, если мне можно будет видеть Маргрету каждый день, может быть, по несколько часов подряд?.. Не довольно ли счастья в возможности наблюдать за формированием ее характера, видеть в ней зарождение чистой девственной любви, видеть, как она будет расти духовно, крепнуть здоровьем по мере нашего сближения? Прикинув все это, я без всякого колебания отвечал Шервину: – Тяжелое испытание вы предлагаете для моего нетерпения, но не для моего постоянства и не для силы моей любви. Будем ждать год. – Вот и прекрасно! – воскликнул Шервин. – Я и не ожидал иного ответа от прямодушия и благоразумия такого изящного юноши, как вы… Теперь перейдем к самому затруднительному пункту… Это.., по совести сказать.., это только в некотором отношении… Он остановился и стал тормошить свои волосы во все стороны, все мускулы на его лице подергивались и корчились, пока он глядел на меня. |
