Виктор со своего места мог хорошо разглядеть капитана – невысокий, круглолицый, с широкими плечами и короткими, слегка кривоватыми (кавалерийскими) ногами. Под жгучим солнцем его лицо приобрело темно-красный цвет, а губы, наоборот, стали бледно-серыми с глубокими трещинами. Форма офицера внутренних войск была покрыта толстым слоем пыли.

– Что происходит? – спросил Вавилов. Увидев человека, что называется, с передовой, он захотел досконально разобраться в боевой обстановке.

– «Духи» горными тропами обошли боевые порядки нашего батальона и ударили в тыл. Смять наши позиции им не удалось, потому что в кишлаке Багчи их задержали с полсотни ополченцев. Но это ненадолго, как только подойдет подкрепление к «духам», они сомнут ополченцев, и тогда…

Капитан не успел закончить, полковник Вавилов махнул рукой и скомандовал выстроившейся роте майора Пивоварова:

– По машинам! Разведчики на броню!

– Глупо весь взвод разведки отправлять, – подал голос стоявший неподалеку начальник штаба. В его замечании имелся здравый смысл. Остальные подразделения батальона могли бросить на другой участок нестабильного фронта, а действовать без разведки – значит подставлять лоб под затрещину.

Вавилов сообразил, что оплошал. Из-за собственного тщеславия не собирался рисковать жизнями своих подчиненных.

– Разведчики, отставить! – рявкнул полковник. На мгновение задумался и тут же переиначил свой приказ, выбрав наиболее опытного командира разведроты. – С колонной пойдет отделение старшего сержанта Федорова.

Первым на горячую «спину» БТРа вскочил долговязый пулеметчик Сергей Морозов, принявшись сразу же устанавливать на башне свой «ПКМ». Рядом с ним, держа брезентовые сумки с коробками пулеметных лент, пристроился Фофан. За ними заняли места Савченко, радист Климов, гранатометчик Олег Марусич со своей «шайтан-трубой» «РПГ-7». Остальные – Волков, Костяников, Крячко – устроились на самой корме броневика. Командир отделения Дядя Федор и его правая рука Равиль Валеулин расположились впереди на скошенной морде БТРа.

Погрузка морских пехотинцев заняла считаные минуты, и колонна сразу же двинулась, стремительно набирая скорость.

До населенного пункта Багчи от полевого аэродрома было неполных двадцать километров. Но это была извилистая грунтовая дорога, тянущаяся в гору. Водителям при всем желании приходилось держать скорость десять-пятнадцать километров, чтобы не сорваться в пропасть. Переброска подкрепления заняла почти полтора часа, за это время подошли и резервы к сепаратистам. Чеченские боевики, усиленные несколькими минометами, после непродолжительного обстрела пошли в очередную атаку. На этот раз ополченцы не смогли их удержать. Растянутая по периметру цепь в сущности гражданских людей дрогнула. Оставляя свои позиции и неприцельно отстреливаясь, они перебежками отходили к центру аула, к зданию сельсовета.

Участь Багчи была решена, боевики, обвешанные оружием, уже не прятались, а шли в полный рост, лениво постреливая вслед ополченцам. «Духи» находились уже метрах в десяти от крайних построек, когда навстречу им выскочили три бронетранспортера и ощетинились огнем…

Ближайших боевиков в буквальном смысле разметало выстрелами в упор, остальные попытались залечь, но уж слишком неудачной оказалась позиция.

Передовой отряд морских пехотинцев, соскочив с брони, рванулся вперед, не давая противнику разорвать дистанцию и отойти, чтобы закрепиться.

Ефрейтор отстрелял одну ленту и начал менять раскаленный ствол, не забывая при этом орать на своего «второго» номера:

– Мать твою, Фофан, ленту давай!

Низкорослый Феофанов, всем телом вжимаясь в гладкую броню башни, не обращал внимания на мат «первого» номера, проворно вытащил из брезентовой сумки металлическую коробку и, откинув крышку, потащил наружу частокол пулеметной ленты.