– Это ты журналюгам, Христофоров, расскажи, – злобно оскалился торгпред, он вновь ухватил горлышко бутылки, но наливать не стал. Вперив налитое яростью лицо в чекиста, он будто выплевывал каждое слово: – Журналисты пусть тебе верят, как я тебе поверил. А ведь стоило задуматься, чего это здесь, в жаркой, южной, маленькой стране понадобилось двум суперменам, бойцам невидимого фронта, «железным Феликсам»? А ведь ларчик простенько открывается, вся история вашей организации – это сплошные зарубежные ликвидации, от белого генерала Кутепова, красного диссидента Троцкого до всяких там националистов типа Коломийца и Бендеры. Н-да, господа чекисты, плохо тому, кто историю забывает. Для меня наглядный пример. – Титов с пьяным пафосом закончил тираду, налил полный фужер коньяка и, громко выдохнув, вылил его в широко раскрытый рот.

– Может, для приведения в чувство дать ему в рыло? – наклонившись к Христофорову, шепнул Кирилл Лялькин.

Владимир не успел ничего ответить на услужливое предложение помощника: с грохотом вылетели стальные ворота и с оглушительным ревом на территорию усадьбы въехал остромордый четырехмостовый германский БТР «Лукс», покрытый пустынной камуфляжной раскраской. Следом за броневиком во двор метнулась толпа местных полицейских, часть которых была в светло-кофейной форме, остальные в странном камуфляже, голубом с темно-синими узорами.

– Это, это, – пьяно забормотал торгпред Титов, делая тщетные попытки подняться из-за стола. – Это неприкосновенная территория, собственность Российской Федерации.

К сидящим за столом приблизился невысокий худощавый мужчина, покрытый густым темно-коричневым загаром (как и большинство жителей знойной пустыни), с иссиня-черными короткими жесткими волосами. Несмотря на цивильную одежду, в незнакомце даже невооруженным взглядом угадывался сотрудник спецслужб.

– К сожалению, господин Титов, учитывая всемирную борьбу с терроризмом, некоторые формальности дипломатического этикета приходится опустить. В связи с подрывом автомобиля в центре города и гибелью четырех человек полиция проводит следствие. Я – комиссар криминальной полиции Абуала Малик, руковожу этим расследованием.

Полицейский выражался на сносном английском языке, фразы строил логически завершенными, на что Христофоров тут же обратил внимание. «А ведь совершенно без акцента… И где же тебя, милый, так вышколили? В великой Британии или все-таки в Штатах?»

– Я неприкосновенный, – взвизгнул торгпред. – Я – дипломат, у меня соответствующий паспорт!

– Вы, господа, тоже дипломаты? – игнорируя скулеж Титова, комиссар вежливо обратился к Христофорову и Лялькину.

Владимир пожал плечами и сказал по-русски:

– Не понимаю.

– Я так и думал, что понадобится переводчик, – усмехнулся Абуала Малик и, резко развернувшись, уставился в глубь двора, где был выстроен из огнеупорного кирпича массивный мангал.

– Нашел! – заорал один из полицейских и, как индийский факир хватает кобру, выдернул из мангала обрывок бикфордового шнура.

– «Ну да, улику поумнее бедуины придумать не смогли», – отметил про себя Владимир. Только теперь до него начало доходить, что старший оперуполномоченный ФСБ попал в разработку. Хотелось бы только знать, чью?

– Господин Титов, – с неприкрытым торжеством в голосе комиссар полиции обратился к торгпреду. – В связи с открывшимися обстоятельствами я вынужден вас и ваших друзей задержать до выяснения всех обстоятельств.