Екатерина Барсова. Тайный код гения
Следует помнить, что всякое художественное произведение является плодом вымысла.
Пролог
Он стоял и смотрел на глобус, который на его глазах наливался нежно-розовым светом и становился похожим на теплый минерал, имеющий сложную слоистую структуру. Эти жилки мысленно перенеслись на разлинованную голубым и охристо-желтым поверхность и теперь напоминали ярко-алые нити, подобные мышцам человека в анатомическом атласе. Глобус уже терял свои привычные очертания и превращался в шар, пронизанный алым током. Но это был тревожный алый цвет, ничуть не напоминающий мирный закат, напротив, один уже оттенок этого цвета внушал чувство смутного беспокойства и тревоги. — Вар-рава, — говорил он хриплым гортанным голосом — Иешуа Га-Ноцри… И с каждым слогом голос его креп. Еще немного, и он запел бы арию из оперы «Фауст». Но стояло раннее утро, и он боялся разбудить жену, которая спала в соседней комнате. Но от избытка чувств хотелось петь или ходить бодрым шагом. Теперь он знал, как ему сделать ту самую ключевую сцену романа, более того, он знал, что в ней будет зашифрован тайный код, благодаря которому можно изменить мир, но об этом никто не узнает раньше времени. Он об этом позаботится. Он с детских и юношеский лет любил разного рода тайны, шарады. О, как он любил спрятать внутри слова еще один тайный смысл, или набор слогов, которые только предстоит разгадать. И вот теперь ему нужно зашифровать загадку, которую смогут обнаружить немногие. Если вообще доберутся до нее. Теплый утренний свет лизнул окна, и они налились как елочные золотистые шары.
Ну что ж! Ему осталось только воплотить свой замысел в жизнь. И чем скорее, тем лучше…
Глава 1 Путешествие длиною в жизнь
Москва. Наши дни Она смотрела, как самолет, медленно кружа, приземляется в аэропорту — вдали горела ровная полоса огней, молодая женщина перевела взгляд на пассажиров — они сидели притихшие, ожидая завершения длинного рейса. Лица в неярком свете были как на старинных полотнах — бледно-восковые и вытянутые, словно на них уже легла печать смерти. Это ожидание последних минут чаще всего было особенно невыносимым. Мысленно все уже находились там — в аэропорту, среди встречающих, со своими хлопотами и заботами, которые наваливаются на пассажира в момент прибытия. И тут в салоне самолете погасли огни. Мысленно она молилась, это стало у нее привычкой последних лет; после того, как один друг — умерший — пояснил ей, что молитва в такие мгновения скрашивает время ожидания. Ты ведешь диалог с богом, и тебе не до земных дел и забот. «А кроме того, — прибавил он, — это крайне полезная психотерапевтическая вещь, и это тоже не следует сбрасывать со счетов. Вообще господь бог — лучший психолог и психотерапевт в одном лице. Если что, настоятельно рекомендую». Женщина невольно улыбнулась, вспомнив эти слова. Но тут же нахмурилась, человек был мертв, и воспоминания о нем были болезненными. Она откинулась назад и беззвучно повторяла про себя слова молитвы «Отче наш». Впереди нее тоже молились, женщина прислушалась к бормотанию. Молились на итальянском языке, точнее латыни… Это была молитва Богородице… Голос был мужским: страстным, убежденным. Ей внезапно захотелось посмотреть в лицо молившемуся, так бывало, когда она еще в детстве пыталась представить себе окружающих людей со спины или по одному голосу. Когда воображаемый образ хоть немного совпадал с реальным, она радовалась, словно решила трудную головоломку. Самолет кружил и кружил над аэропортом, словно раздумывая, где лучше приземлиться. |
