Умар повернулся к Аль Муалиму и встретился взглядом с его покрасневшими глазами.

– Мастер, – произнес Умар. – У меня есть последняя просьба. Позаботьтесь об Альтаире. Возьмите его в новички.

Аль Муалим кивнул.

– Конечно, Умар, – ответил он. – Конечно.

Пока Умар спускался по лестнице с дозорной башни, а потом шел по склону через барбакан, под аркой, к главным воротам, в цитадели стояла тишина.

Часовой шагнул вперед, чтобы открыть небольшую калитку, и Умару пришлось наклониться, проходя через нее.

Позади он услышал крик: «Отец!» и топот ног.

Умар остановился.

– Отец!

Умар слышал в голосе сына горе и, пройдя ворота, зажмурился, сдерживая слезы. Часовой закрыл ворота за его спиной.

Сарацины оттащили от плахи Ахмада, и Умар попытался одобряюще ему улыбнуться, но Ахмад отвел глаза. Шпиона оттащили в сторону и швырнули к воротам. Дверца открылась, и Ахмад вполз внутрь. Ворота снова закрылись. Умара держали крепко. Его подтащили к плахе и уложили так же, как недавно Ахмада. Умар лежал, подставив горло палачу, и смотрел, как тот возвышается над ним. А еще выше было небо.

– Отец, – донеслось из цитадели, когда сверкающее лезвие пошло вниз.

Два дня спустя Ахмад под покровом ночи покинул крепость. На следующее утро, когда его исчезновение обнаружили, многие задумались: как он мог бросить своего сына – его мать умерла от лихорадки два года назад. Другие же говорили, что он ушел именно потому, что не вынес тяжести стыда.

Правда же была совершенно иной.

ГЛАВА 4

20 июня 1257 года

Сегодня утром я проснулся от того, что Маффео тряс меня за плечо – должен сказать, не особо мягко. Однако его нетерпеливость объяснялась интересом к моей истории. Хотя бы за это я должен быть благодарен.

– И? – сказал Маффео.

– Что и? – если мой голос и звучал сонно, то именно потому, что я не вполне проснулся.

– Что случилось с Ахмадом?

– Об этом я узнал позднее, брат.

– Ну, так расскажи мне.

Я сел на кровати и задумался.

– Думаю, мне лучше рассказывать историю именно так, как рассказывали мне, – произнес я наконец. – Альтаир хоть и постарел, но по-прежнему остался отличным рассказчиком. Думаю, я должен придерживаться его манеры изложения. То, что я рассказал тебе вчера, он рассказал, по большей части, в нашу первую с ним встречу. Эти события произошли, когда ему было одиннадцать лет.

– Это травма для любого ребенка, – задумчиво отозвался Маффео. – А его мать?

– Умерла при родах.

– В одиннадцать лет Альтаир стал сиротой?

– Да.

– Что с ним стало?

– Ты и сам хорошо это знаешь. Он сидит в своей башне и…

– Да нет, я говорю, что случилось с ним потом?

– Имей терпение, брат. Когда мы снова встретились с Альтаиром, его рассказ переместился на пятнадцать лет вперед, в день, когда он крался по темным сырым подземельям под Иерусалимом…

Стоял 1191 год. Прошло уже три года с тех пор как Салах ад-Дин вместе со своими сарацинами захватил Иерусалим. В ответ на это христиане скрипели зубами, топали ногами и обложили налогами людей, чтобы профинансировать третий Крестовый Поход – и снова армии воинов в кольчугах маршировали по Святой Земле и осаждали её города.

Король Англии, Ричард, которого они звали Львиное Сердце – в равной мере жестокий и храбрый – только что захватил Акру, но главным его желанием было снова отнять у сарацин Иерусалим, святой град.