– Просто авторы скрывают кое-какую информацию от читателей. Наверное, такие моменты плохо отражаются на количестве проданных экземпляров.

Столбридж ногой открыл дверь в спальню, внес Луизу в комнату и поставил на пол подле кровати.

Щеки ее горели, и она не знала, как себя вести. Почти торжественно Энтони снял с нее очки и аккуратно положил на столик у кровати.

– У вас глаза цвета янтаря. Они прекрасны.

– Спасибо, – вежливо ответила Луиза. Она чуть прищурилась, вглядываясь в его лицо, и с удивлением констатировала: – А у вас глаза зеленые с золотыми искорками. Очень необычно и… красиво.

Он улыбнулся и начал вынимать шпильки из ее прически. Темные шелковистые пряди рассыпались по плечам. Когда последняя шпилька упала на стол, возбуждение Энтони достигло максимума. «А ведь я даже не начал ее раздевать».

– Я хотел увидеть вас именно такой, – сказал он.

– Без очков? – смущенно спросила она.

– С распущенными волосами.

Столбридж снял сюртук и бросил на спинку стула. Развязывая галстук, он смотрел на Луизу, которая наблюдала ним со смесью опасения и восхищения, и это позабавило его.

Взглянув в сторону окна, Энтони убедился, что оно выходит в парк и никто не сможет увидеть происходящее в комнате, а значит, нет нужды опускать шторы. Это прекрасно, потому что он увидит Луизу в лучах заходящего солнца.

Он нежно поцеловал ее – поцеловал так, чтобы соблазнить, пробудить чувственность, которая так его волновала.

– Энтони? – прошептала Луиза, и в голосе ее звучала растерянность человека, который никак не может поверить в происходящее.

– Это та часть, что вам нравилась, помните? Вы сами сказали, что вам нравятся поцелуи.

– Да… хорошо. – И она послушно приоткрыла губы ему навстречу.

Энтони целовал ее, пока она не обмякла и не приникла к нему. Тогда он принялся осторожно расстегивать корсаж платья. Вот и последний крючок… Не отпуская губ, он уронил платье на ковер.

Столбридж едва не застонал от удовольствия, когда почувствовал, как ее пальчики нащупывают пуговицы его рубашки. Руки у Луизы дрожали, но он не подгонял ее, и вот уже ее теплые ладони скользнули под ткань, и волны удовольствия напомнила ему о необходимости сохранять самоконтроль, потому что спешить нельзя. О нет, в это раз он не станет торопиться.

Энтони целовал ее горло, нежную шею и грудь, наслаждаясь тем, какой нежной и беззащитной она выглядит в одной тонкой сорочке. Темные волосы ласкали ею кожу, трепет нежных ресниц сводил с ума. Потом он опять целовал губы Луизы, и когда ее язычок робко, но с любопытством коснулся его, из горла Энтони вырвался глухой стон. Звук этот подхлестнул ее, она прижалась теснее, и поцелуй ее стал еще более чувственным и жадным.

Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Луиза чуть покачнулась, не в силах вынырнуть из сладкого дурмана. Губы ее припухли, и он нежно провел по ним пальцем.

Наклонился, откинул покрывало и, подхватив Луизу, положил на кровать. Темные пряди волос рассыпались по подушке, щеки ее раскраснелись, губы полуоткрылись, взгляд затуманился. Столбридж никогда в жизни не видел ничего эротичнее. Он торопливо напомнил себе о самоконтроле. Черт! Он отступил от постели и поспешно освободился от одежды. Повернулся к кровати и помедлил, ожидая знака, что она не передумала, что она также хочет его.

Луиза приподнялась на локте и торопливо похлопала ладошкой по прикроватному столику в поисках очков. Наконец нашла, надела и уставилась на него. На лице ее появилось выражение изумления:

– Боже мой. Я и в прошлый раз поняла, что вы значительно больше, чем все обнаженные статуи которые я когда-либо видела. Но я не думала, что он такой огромный! Я не представляла себе масштаб…

– Меня никогда раньше не сравнивали со статуей, – растерянно отозвался Энтони, не зная, как реагировать на такой комплимент.