А как еще можно скрыться от нархи — ро? В Лесу от них тайн нет. Тайяна понимала, что ее найдут в течение дня — двух — и придется выходить замуж.

И вольно же Шету так в нее врезаться! Другого слова и не подберешь! Так бы она еще лет пять пожила спокойно, потом выбрала себе парня по душе… наверное.

Как‑то не получалось у Тайяны влюбиться.

Все ее подруги то искали себе парней, то искали способ от них отделаться, крутили романы, влюблялись и страдали из‑за разбитых сердец, а Тайяне всегда и все было безразлично. Бабушка говорила — не созрела.

Девушки, они ведь как ягода, каждая — в свой сезон вызревает.

Бабушка… вот уж кого жаль. Но старая нархи — ро еще два года назад отбыла в края Вечнозеленой Рощи. Да сомкнется Лес над ее головой, да обретет она крылья в новом рождении.

Может, от нее у Тайяны и появились такие мысли — что можно бежать, пытаться что‑то изменить… остальные‑то живут и счастливы?

Тайяна шла вперед и вперед, размышляя о том, как несправедливо устроена жизнь.

Кому‑то того и надо! Вот, как Мари. А достается — ей. В то время, как у Тайяны совсем другие мечты и желания. Жить бы спокойно, читать книги, обучать волков — и ничего больше не надо.

Может, ее дети и смогут когда‑нибудь стать крылатыми, так ведь их не от птицы небесной рожать надо будет. Это постель с Шетом… бэээ…

Лучше уж в Разлом.

Левой — правой, левой — правой. Шаг — другой, третий — десятый.

Куда‑нибудь она да придет.

Сумерки сгущались все сильнее. Скоро ночь, а это не слишком хорошо. Таййяна отлично знала, что ночь в лесу — врремя хищников. А Разлом — кто сказал, что здесь иначе?

Найти бы, где переночевать.

Но пока ничего не подворачивалось. Выйти и переждать вне Разлома?

Тайяна искренне сомневалась, что у нее хватит храбрости вернуться. И что ее не найдут — тоже. Сейчас уже должна подняться суматоха, должны начаться поиски, скоро сообщат родителям. Будут ли те волноваться? Горевать?

Наверное, будут.

Но если она вернется, ее либо выдадут замуж, либо она станет опозорившей Род. И то, и другое Тайяне не нравилось, а значит — вперед.

Пейзаж вокруг медленно менялся.

Появилась трава под ногами, появились редкие кусты, похожие на кабанью щетину. Тайяна подошла к одному из них, коснулась рукой, растерла листок между пальцами.

Он пах странно и пряно. Словно смесь ванили и корицы. И чего‑то еще такого странного, островатого и горьковатого. Но приятно.

Тайяна задумалась и решила задержаться на пару минут.

Такое растение было ей неизвестно.

Ей! Нархи ро! Частичке души Леса.

Так что девушка достала небольшой холщовый мешочек и принялась обирать листья. А потом еще и корешок подкопала.

Может, пересадит когда‑нибудь?

Рано или поздно она найдет свой дом — и там обязательно будет сад. Хотя бы маленький. Она разведет там лекарственные травы, будет готовить отвары и настои…

И она посадит там эти кустики, почему бы и нет?

Нархи — ро умеют договориться с растениями. Сейчас она споет корешку колыбельную — и тот заснет. А проснется, когда она решит доверить его земле.

Тонкие пальцы погладили кисет.

Спи, и пусть тебе приснятся сладкие сны, спи, чтоб рано или поздно дождаться весны, спи…

Ааша рыкнула, торопя хозяйку — и Тайяна двинулась вперед.

Равнина сменилась холмистой поверхностью и Тайяна теперь мало что видела. Холмы слева, холмы справа. Когда Ааша рыкнула и вцепилась зубами в ее рукав, девушка дернулась, но тут же доверилась волчице.

— Куда, Ааша?

Волчица уверенно потащила девушку куда‑то влево. Тайяна следовала за подругой — и даже не сильно удивилась, когда впереди замаячило нечто вроде строения.