|
Да, их поддержала авиация, артиллерия, но не настолько, чтобы переломить ситуацию. Мы обязаны были уничтожить русских. Но с нами дрались не люди, а шайтаны. Казалось, что, даже погибнув, они продолжали вести бой. Мертвыми сражались! У этих пацанов кончались патроны, тогда они бросались на шеренги с гранатой и простреленные насквозь подрывали себя вместе с нашими людьми. Я пускал впереди живые щиты, русские умудрялись отсекать их и уничтожать бойцов. Мы окружили роту, но солдаты отбивались и в окружении. Среди них был чеченец. Ты должен знать его. Это Шах! Он помогал русским.
Черкес переспросил: — Шах? Уж не Амир ли Расанов, который сейчас командует отрядом чеченского спецназа, подчиненного лично президенту? — Он самый! Попил нашей кровушки этот Шах! Ты спрашивал, что за куча камней навалена у реки? Так вот, холм обозначает место, где Шах вместе с капитаном спецназа, приданного той пятой роте, завалил самого Хабиба и уничтожил всю его личную охрану! — Вот как? Так это произошло здесь? Но как Шах вышел на Хабиба и каким образом возле аула оказался спецназ русских? Ведь пространство за Воротами, включая ущелье, было буквально нашпиговано вашими людьми? — Этого я не знаю. Но им удалось сделать это! Убить Хабиба с охраной и вернуться на позиции. А заодно и засечь те силы, что втайне от федералов сосредоточивались здесь для рейда по Чечне. Если б не проклятая рота, близлежащие районы мы залили бы кровью! А вместо этого умылись ею сами. Когда рота, практически уничтоженная, прекратила сопротивление и мы вышли на высоты, добить гяуров, оказалось, что Шах успел увести в расщелину раненых, способных передвигаться. Я выслал погоню, дабы притащить неверных обратно на высоты, где и казнить их, но ротный, будь проклято его имя, оставшийся на позиции, вызвал огонь артиллерии на себя. Что произошло дальше, страшно вспомнить. Снаряды гаубиц накрыли всю равнину с «зеленкой» у карьера и высоты! Земля вздыбилась и горела, как уголь. Все вокруг горело и взрывалось. А потом из расщелины появился русский десант. Он уничтожил и силы преследования и добил тех, кто остался в живых после артобстрела. Немногим удалось уйти в горы, немногим. Повезло и мне. Пришлось прикинуться мертвым и только потом, как стемнело, уйти от проклятых высот. Мне и сейчас по истечении нескольких лет снятся те бои, тогда я просыпаюсь в холодном поту, и мне хочется кричать, кричать и выть от ужаса! Черкес положил руку на плечо Теймураза: — Ладно, успокойся! Что было, то прошло! У русских есть хорошая пословица — кто старое помянет, тому глаз вон! — Спасибо. Вот почему я решил оборудовать основную свою базу здесь. Русские, потеряв на высотах роту, отвели отсюда войска, выставив заслон севернее. А местность за Воротами даже облетают редко. Видимо, решили, что тут все, что могло произойти, уже произошло. Черкес спросил: — И за все время они сюда даже разведывательных групп не бросали? — Нет. — Что ж. Ты принял мудрое решение, действуя по убеждению весьма сомнительному, но широко распространенному, что дважды в одну и ту же воронку снаряд не попадает. — Да, исходил именно из этого принципа. А вот и Айна. Черкес резко обернулся. Увидел на входе в крайний глиняный дом невысокую хрупкую, тонкую, как ветка ивы, девушку, с виду еще совсем ребенка. Хотя ей пришлось уже испытать все, что суждено испытать женщине-невольнице, если не больше того. Главарь наемников спросил: — Так это и есть твоя наложница? Мне кажется, она тебя с трудом выдерживает, а подо мной сдохнет. Слишком уж тоща и слаба. Я представлял ее другой. Теймураз усмехнулся: — Никогда не верь первому впечатлению! Айна не только нас двоих в постели выдержит, но еще и с десяток бойцов. Выносливая сука, хоть и хрупкая, здесь ты прав. |
