— Не волнуйтесь, — веско сказала Ольга. — Во всём разберутся, всё будет хорошо. Лебедев обязательно всё решит.

— Вашими бы устами, Ольга Пална, вашими бы устами… — вздохнул завстоловой и ушёл, горестно качая лысеющей головой.

Ольга впервые задумалась о сложившейся ситуации в таком ракурсе — действительно, а что, если не удастся быстро наладить сообщение с «материком»? Есть ли в городе — точнее, в его доступной части, — продукты, чтобы прокормить… Сколько людей? Она оглянулась вокруг, но не смогла сходу сосчитать даже тех, кто в столовой. Люди хаотично перемещались, дети бегали и шумели, кто-то ел, кто-то входил, кто-то выходил… Кроме того, в Институте довольно много персонала — электриков, сантехников, грузчиков, водителей, уборщиц, в конце концов, — которые сейчас на рабочих местах. Ах, да, группа энергетиков… Сколько их там? Человек пятнадцать на смене. То есть, счёт людей идет на сотни. Хорошо ещё, что выходной и лето — иначе могло бы быть намного больше. Скажем, полная школа испуганных детей — а не одна небольшая экскурсия.

Вернувшись из столовой, Ольга обнаружила в вестибюле бурное совещание.

— Ещё на градус упала! — потрясал термометром завхоз Института Вазген Георгиевич, невысокий пузатый армянин с удивительно волосатыми руками. — И до каких пределов это будет продолжаться, я вас, Матвеев, спрашиваю?

Он так горячился, размахивая своими мохнатыми, как у орангутанга, конечностями перед носом невозмутимого учёного, как будто тот был лично виноват во внезапном похолодании.

— До нуля градусов, — сказал Матвеев спокойно.

— Ничего, себе! До нуля! А у нас уголь для котельной, между прочим, не завезён…

— По Кельвину, — уточнил он. Видя непонимание со стороны Вазгена, пояснил, — это минус двести семьдесят три градуса по Цельсию. Вам понадобится термометр побольше, товарищ Голоян.

— Минус… Сколько? Вы издеваетесь, Матвеев?

Учёный пожал плечами и вернулся к расчетам. Все молча смотрели на него.

— Игорь, ты сейчас пошутил, я надеюсь? — осторожно спросил Лебедев.

— Ни в коей мере, Палыч, — ответил тот. — Но вы можете надеяться, что я ошибся.

— График экспоненциальный, Игорь Иванович! — закричал с порога незнакомый Ольге лаборант. — Как вы и предсказывали!

В его руках была лента-миллиметровка с какого-то самописца, и глаза горели научным восторгом.

— Если проэкстраполировать изменение температуры и учесть вертикальный градиент…

— Спасибо, Антон, — оборвал его Матвеев, — Не надо это озвучивать, пожалуйста. Хорошая работа, давайте расчёты сюда, я их учту. Продолжайте измерения.

Лаборант положил бумаги ему на стол и унёсся, топоча ботинками, в темноту коридора.

Воцарилось молчание. Матвеев молча скрипел карандашом по страницам блокнота, все смотрели на него.