Барбара Картленд. Театр любви
Один из таких театров можно видеть и сейчас в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге, а театр князя Извольцева во многом напоминает театр, описанный в этой книге. Во дворце Эстергази в Венгрии был не только кукольный театр, но также и опера. Они, к сожалению, сгорели и больше не восстанавливались. В больших домах в Англии сохраняли рождественские традиции, которые передавались из поколения в поколение. В большинстве домов существовал обычай раздавать подарки, который я описала здесь. Помню, моя бабушка всегда дарила каждой женщине, работавшей в доме или в поместье, красную фланель на юбку. Я почему-то думала о том, что, возможно, кто-то из них хотел бы сшить юбку другого цвета. Часто вспоминаю, как к отцу моего дяди, в доме которого праздновалось Рождество, приходили мужчины, игравшие на колокольчиках, и меня завораживали прекрасные мелодии, извлекаемые ими из этих инструментов. Рождественский гимн «Возрадуйтесь, мужчины!» — самый старый из общеизвестных английских гимнов. Его распевали на улицах, как и первые рождественские гимны в Иудее; его мелодия пользовалась особой популярностью среди странствующих музыкантов. Дети тоже пели его, переходя из дома в дом в надежде получить маленькую монетку или сладкий пирожок.
Герцог Мурминстерский всю дорогу до Англии был не в духе. Он возвращался из Голландии, выполнив поручения королевы и премьер-министра, крайне утомленный царившей там атмосферой скуки. Чего стоили одни только речи тамошних государственных мужей, чертовски напоминавших напыщенных burgomeester , как будто сошедших с полотен их предков в Рийксмузеуме в Роттердаме. Слушая их, герцог поражался, что подобное извержение откровенных банальностей может еще приводить к какому-то результату. Однако счастливый случай помог ему покинуть Голландию на день раньше намеченного срока. Прежде всего он поспешил отправить каблограмму через британское посольство своим сотрудникам в Лондоне. От мысли, что по возвращении в собственные лондонские апартаменты его будет ожидать хороший обед, он несколько приободрился. Судьба тем не менее не всегда оказывалась к нему благосклонной. Судно, на котором герцог отплыл из Роттердама, сильно запаздывало из-за ненастной погоды. Шелдон Мур был закаленным моряком, но дождь и пронизывающий ветер даже его прогнали с палубы. Ему пришлось ограничиться каютой, которая, по его мнению, мало чем отличалась от кроличьей клетки. Поэтому он исторг вздох облегчения, увидев наконец на лондонской пристани свой экипаж, запряженный двумя чистопородными лошадьми. Тут же томился в ожидании и его секретарь, мистер Уотсон. После короткого приветствия герцог велел ему вместе с камердинером заняться его дипломатическим и личным багажом. Затем тотчас юркнул в экипаж, горя желанием поскорее добраться до горячей ванны в своем фешенебельном доме на Гросвенор-сквер . Он приехал намного позже, нежели рассчитывал, и сейчас чувствовал зверский голод. Даже бокал шампанского и сандвичи с pate defoiegras , предусмотрительно поданные ему дворецким, прежде чем он переоденется к обеду, не смогли вывести его из подавленного состояния. Он поднимался к себе в комнату хмурый и злой, о чем свидетельствовала характерная складка меж бровей. Ливрейный лакей, встретивший его наверху вместо камердинера, который еще не прибыл с багажом, опасливо поглядывал на него. Мистер Уотсон оставил на комоде письма для господина, требовавшие безотлагательного ответа. Их было не так много. Герцог знал, что внизу, в кабинете, его ждет более внушительная стопка. У него не было ни малейшего желания углубляться в изучение корреспонденции сегодня. Среди писем, лежавших на комоде, бросилось в глаза одно — в голубом конверте. |
