– А вы знаете, что каждый документ в деле должен быть завизирован следователями прокуратуры, если дело касается соответствующих статей?

– Я даже не подумал об этом. Список стал для меня сенсацией. Ну кто же может предположить, что в архиве УВД находятся подложные документы! Да еще если они хранятся под надзором Андрея Сергеевича!

– Первую свою книгу полковник Миронов написал три года назад. Почему он выбрал вас в подставного автора?

Колодяжный покраснел. Он не решался открыть рта. Трифонов продолжил:

– Вы получали имя, популярность, а Миронов гонорары. Ему очень нужны были деньги. Во всяком случае, до того как появился спонсор. Почему вы? Согласно издательским договорам, дни выплаты вам гонораров совпадают с пополнением счетов на сберкнижке Миронова с разницей в одни сутки. В дальнейшем эти гонорары начали уходить со счета Миронова и пересылаться в конвертах Фишеру.

Выдавливая из себя каждое слово, Колодяжный заговорил:

– Андрей Сергеевич ко мне очень хорошо относился. Я часто пользовался архивом для своей работы, писал диссертацию. Он ее прочел и сказал мне, что у меня талант, почему бы мне не попробовать написать детективчик. Сейчас это модно. Если пишет сотрудник милиции, то ему больше верят, чем беллетристам, которые путают курок со спусковым крючком, револьверы с пистолетами, пули с патронами. И прочитал мне одну фразу из книжки популярного писателя: «Он сунул пули в барабан пистолета и откинул ствол». Мы долго смеялись над этой абракадаброй. Я попробовал, но у меня не получилось написать ни одной страницы. Тогда он дал мне свою рукопись и сказал: «Вот что, Петя, мне уже полтинник и в славе я не нуждаюсь, но от денег не откажусь. Отнеси издателю, я думаю, рукопись примут. Тебе слава – мне деньги». Я прочитал его роман, и мне понравилось. Я его размножил и отнес сразу в пять издательств. Через неделю мне позвонили и пригласили на собеседование. Так на свет родился писатель Колодяжный.

– Вас не удивило, когда он предложил вам пьесу?

– Удивило, но он сказал, что этим еще больше мы привлечем внимание читателей. На меня обратят внимание театралы.

– Миронов подсказал вам, в какой театр нести пьесу?

– Да, он был уверен, что ее возьмут. Мотивировка выглядела железной. Грановский любит камерные пьесы и вывозит их на гастроли. В его репертуаре нет ни одного отечественного автора и ни одного спектакля детек тивного жанра. Он как в воду смотрел. Грановский перезвонил мне через три дня и пригласил на читку. Я был на седьмом небе от радости. О деньгах я никогда не думал. Вам это трудно понять, когда обычный милицейский чиновник становится заметной фигурой, выступает по телевидению, дает интервью, видит свои портреты на обложках журналов и витринах книжных магазинов…

– У меня больше нет вопросов к майору Колодяжному. Вряд ли есть смысл его задерживать. Он может вернуться в Сочи и продолжить свой отпуск.

– Свободны, майор, – коротко сказал генерал.

Как только Колодяжный вышел, Черногоров сунул таблетку валидола под язык.

– Ну давай, Александр Иваныч, добивай меня наповал. Или ты опять блефуешь? Научился интригам у артистов! Бей до конца!

– Я ведь и сам, Виктор Николаич, получил удар ниже пояса. Правда, он не был для меня большой неожиданностью. Месяц назад я услышал одну случайно оброненную фразу из уст Миронова. Он ее даже не заметил. А если произнес ее умышленно, то, значит, намеренно ходил по проволоке без страховки. Похоже, он бросил мне вызов. С той минуты он начал игру и желал знать, достоин ли его противник.

– Что за фраза? – спросил Судаков.

– Мы обсуждали с Мироновым страсть убийцы к серебру, серебряным предметам и говорили о портсигаре с клеймом Фаберже и современным замком.