Машина отъехала от тротуара.

– Отправь запись беседы Фини, – велела Ева Пибоди и набрала номер морга. Трубку снял доктор Моррис, главный патологоанатом и медицинский эксперт управления, обладатель роскошной шевелюры, всегда носивший в правом ухе несколько серебряных сережек.

– Я ждал твоего звонка, Даллас, – сказал он. – Ваши ребята из управления меня уже заколебали.

– Да нас и самих имеют как хотят. Итак, что ты мне можешь сказать о Драко?

– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но он мертв. – По голосу Морриса было понятно, что он улыбается. – Ножевая рана в сердце, мгновенная и чистая смерть. Больше никаких повреждений. У него великолепная накачанная фигура и чудесный бронзовый загар, если тебя это интересует. Печень – не очень. Видимо, этот парень любил заложить за воротник, но в последнее время пытался лечиться. Кстати, в момент смерти он был под кайфом: в организме обнаружен наркотик. Точнее, коктейль из трех наркотиков: «экзотики», «зинга» и «зевса». И эту гремучую смесь он запил стаканом чистого виски.

– Гурман!

– Не говори… Мужик и пил, и таблетки глотал, но при этом пытался заботиться о здоровье: качался, лечил печень. Впрочем, даже при таком образе жизни он прожил бы еще не менее двух десятков лет.

– Теперь ему это не грозит. Спасибо, Моррис.

– Когда спектакль снова пойдет, не подкинешь по блату пару билетиков? У тебя, кажется, ведь есть связи, – подколол Еву патологоанатом.

Она вздохнула:

– Я посмотрю, что можно будет сделать.

Майкл Проктор жил на четвертом этаже угрюмого закопченного здания – одного из многих, которые жались друг к другу грязными боками, словно бездомные попрошайки в очереди за бесплатным супом. Каждый раз, когда приближались выборы, городские власти клялись в том, что приведут район в порядок: проведут реконструкцию, одержат решительную победу над преступностью, объявят бой нищете. Но вот выборы оставались позади, а район продолжал загнивать, распространяя омерзительное зловоние. До следующих выборов.

Однако всем надо где-то жить. Судя по полученной Евой информации, Майкл Проктор отчаянно боролся за существование: хватался за любые роли, подрабатывал в нескольких местах разом, чтобы только не остаться без крыши над головой. И все же ему это не очень удавалось. Ева выяснила, что Проктор задолжал квартплату уже за полтора месяца и ему пришлось обратиться в комиссию по жилищной помощи. А это означало последнюю стадию отчаяния. Те, кто приходил в КЖП, словно попадали в паутину. Их опутывали липкими нитями анкет, справок и других бумажек, их хватали за горло жирные пальцы бюрократов. В конечном итоге многие не выдерживали и, плюнув на все, уходили прочь, чтобы найти хотя бы временное убежище под кровом грязной ночлежки.

Еве подумалось, что, получив роль Драко, Проктор мог рассчитывать на приличную зарплату. А деньги во все времена были самым весомым мотивом убийства.

Покрутившись по стоянке, Ева наконец поставила машину между ржавым седаном и битым пикапом, марку которых уже невозможно было определить.

– Если Драко прикончил этот парень, то он сделал меткий выстрел, – проговорила она. – Теперь у него появился шанс получить главную роль, пусть даже временно. А это даст толчок его карьере, подарит уверенность в себе и деньги – все в одном флаконе. Раньше он никогда не преступал закон, но ведь каждый преступник когда-нибудь с чего-то начинает.