– Солнечный свет удивительно полезен. Увеличивает выработку витамина D!

Доктор хочет осмотреть и Анну, кашель ее доктору не нравится, но ей неловко. Даже в медицинском кабинете доктора Бронштейна в Севастополе было неловко, а в караимской кенассе пещерного города тем более.

– Но кашель ваш определенно плох! Нужны лечебные травы. И полоскания. Я выпишу вам рецепт, – заявляет доктор, и Анна понимает, что теперть он в иной стадии сознания.

Ночью во сне или наяву доктор бормочет и бормочет фамилии.

– …Мальцовы… оба… Барятинская старуха княгиня… Алчевский Фёдор Михайлович… Иваницкий… протоирей Константин… крестики… медальоны… крестики… собрать… отыскать…

На другой день ближе к ночи, когда огонь из предосторожности погашен, девочки накормлены хлебом и уложены спать, Косарев совершенно здраво начинает рассказывать.

– Видел страшное. Снега́ в начале марта сошли. Сукровица от разлагающихся трупов в Багреевке из почвенных вод попала в исарский водопровод и в водопроводную сеть Ялты. – Красноармейском свой город доктор тоже не привык называть. – Даже комиссары поняли, что это угроза чудовищной эпидемии. Меня вызвали.

Багреевка. Багреевка.

Анна слышит про нее не первый раз. От писателя Сатина в декабре слышала, что на бывшей даче Фролова-Багреева что-то страшное происходит. Слышала, но к сердцу близко не принимала – после восьми смен режимов принимать близко экзекуции, которыми каждая новая власть зачищает полуостров от прежней, сил не осталось.

– Власти вынуждены меня вызвать и всё показать.

Василий Иванович белее мела, видно даже в слабом свете свечи. Молчит. Не знает, как следующее слово сказать.

– На дачу Фролова-Багреева привезли и спрашивают меня: что делать? – Доктор хватает себя за голову и буквально начинает рвать на себе седые волосы.

Анна много чего повидала за эти годы, но как рвут на себе волосы видит впервые.

– Что делать, спрашивают. Деееелать чтооооо?! Под ногами бассейн. Вы бывали на даче Багреева? Я бывал. Присяжный поверенный Багреев Алексей Федорович. Безупречная репутация. Старинного дворянского рода. Один из предков, хан Багрим, взял жену из рода Рюриковичей, а с ней русское дворянство и вторую фамилию: Фролов-Багреев. Помню этот бассейн в пятнадцатом году летом, полный чистой воды. Гости с детьми в нем плавали. А теперь этот бассейн, Анна Львовна… – Старик, как рыба, выброшенная на берег, ловит ртом воздух. – Полон трупов. Доверху. Лишь чуть сверху присыпан землей. – Доктор говорит то быстро-быстро, слов не разобрать, то слово скажет и молчит. – Верхний слой начали снимать, и стал узнавать знакомых. Алчевского Дмитрия Алексеевича. Штабс-капитана Дзеульского. Фотографа-художника Иваницкого. Самого Багреева Алексея Федоровича. Жену его гражданскую Марию. Багратиона Александра Петровича, – начинает частить доктор. – Владельца дворца в Симеизе Мальцова…

– Ивана Сергеевича?

– Его самого…

Анна описи его имущества печатала и всё гадала, что стало с хозяином.

– И жену его Ирину Владимировну. И сватью их Надежду Александровну Барятинскую. Ундольского…

– Настоятеля Форосской церкви?! – Анна сразу вспоминает отца Павла, к которому в церковь на горе над Форосом часто ходила.

– Нет, сына его Василия Павловича.

Василия Анна помнит с детства, когда Форосскую церковь только построили. Чайный фабрикант Кузнецов, построивший прекрасный особняк и разбивший в Форосе огромный великолепный парк, выстроил в благодарность за спасение царской фамилии при крушении поезда.