За пять минут до конца матча человек в штатском кладет трубку, поворачивается к старшему коллеге, который маятником раскачивается около телевизора.

В здании одной из самых пугающих и закрытых спецслужб мира сегодня тоже смотрят футбол. Но профессиональной хватки не теряют.

— Просто болельщика?! Показали?! С ума все посходили?!

Человек-маятник пятерней треплет волосы, частички перхоти падают на ворот рубашки, пиджак он давно снял.

— Как он на стадион попал?! Куда же ты бьешь, мазила!!! Он когда о выполнении доложил?

— Вчера, двадцать седьмого июля, в восемнадцать двадцать четыре прошел условный звонок «Выполнено». Он эффективный профессионал, сами знаете.

— По плану операции этот «эффективный профессионал» когда должен был вылететь из Лондона?

— Ночным рейсом в день выполнения задания.

— Почему же сегодня весь мир видит нашего секретного агента в Лондоне?! Крупным планом?! Да еще и с нашим флагом в руках?

— Футбол, наверное, хотел посмотреть… А кто не хочет…

— Четыре минуты до конца основного времени в матче сборных Португалии и Советского Союза. Ничья. Один — один, — несется из телевизора.

* * *

Четыре минуты.

Живот свело, как от схваток во время родов. Еще чуть-чуть. Сейчас текст допишет, свисток раздастся, эфир начнется, эфир закончится, дополнительное время стартует, и можно будет убежать в туалет.

Она, конечно, не звезда. Без нарядов от лучших портных города, без шпилек и манто. После родов так и не пришла в прежнее состояние. Мать говорит, живот теперь останется навсегда, как у самой матери остался. И у бабушки. У них в роду у всех так — девочками они стройные и хрупкие, а после родов разносит. Ее не то чтобы разнесло, вроде такая же стройная, живот даже уходить стал, но не суждено…

Мать ее волнений по поводу веса не понимает: не все же ей быть голодной тощей пигалицей без форм — и взгляд остановить не на чем. Но, слава богу, теперь она замужняя дама. Повезло! Такая серая мышь, и подцепила видного мужчину, даром что мать его не любит, но что зять мужчина видный, признает. Теперь-то что переживать. Рожай себе, а не сиди днями на работе. Муж на то и муж, куда он денется!

Муж делает карьеру стремительно. Несколько лет назад они вместе оказались на телевидении на практике от университета. Она как лучшая студентка курса, он — просто как он. Главный парень на потоке. Красавец. Все всегда знали — ему дорога на телевидение! А тексты для мужа она пишет лучше, чем он. С первого его тракта, когда стало понятно, что написанное им самим ни один нормальный человек произнести не в силах. У него тогда паника началась — такой шанс, такой шанс, а он выговорить ничего не может, на каждом слове сбивается. Она села за печатную машинку, за три минуты набрала текст, встала за камеру, показывая крупно написанные сложные слова с проставленными правильными ударениями. И все получилось.

Господи! Хоть бы нам не забили за эти четыре минуты!

Мужу нужно быть уже в студии. Но даже напоминать ему сейчас страшно — заорет же. Пусть кто-то другой напоминает, если еще помнит о чем-то, кроме этих четырех минут. Но кто-то же включил лампы в студии — на первом мониторе видно, что студия уже освещена. Ведущему пора на свое место.

Три минуты.

Никто не напоминает. Муж потный, волосы взмокли, дай бог гримерше успеть хоть чуть расчесать и лаком залить. Взмокшую на спине рубашку переодевать уже некогда, но под пиджаком ее видно не будет.

Выдернула нейтральный вариант текста из печатной машинки. Повернулась к главному редактору — визировать будете? Отмахнулся.