— Закон далеко,— возразило существо.— Здесь люди сами себе закон.

— Кроме нас,— ответил Уомпус.— Мы с законом не шутим.

«И не смеется»,— подумал Уэбб.

— Вы поможете? — спросило существо.

— Попробовать можно,— уклончиво сказал Уомпус,— Хотя что толку. Вы не можете найти. Люди тоже не найдут.

— Найдите. Покажем город.

— Мы поищем,— пообещал Уомпус.— Хорошо поищем. Найдем Седьмого — приведем. Где вы будете ждать?

— В ущелье.

— Ладно,— произнес Уомпус.— Значит, уговор?

— Уговор.

Шестеро не спеша поднялись на ноги и вновь повернулись лицом к ночи. На краю освещенного круга они приостановились. Тот, что говорил, обернулся к людям.

— До свидания,— сказал он.

— Всего,— ответил Уомпус.

И они ушли обратно к себе, в пустыню.

А трое людей еще долго сидели, прислушиваясь непонятно к чему, выцеживая из тишины мельчайший шорох, пытаясь уловить в нем отголоски жизни, кишащей вокруг костра.

«На Марсе,— подумал Уэбб,— мы все время прислушиваемся. Такова плата за право выжить. Надо прислушиваться, надо всматриваться, замирать и не шевелиться. И быть безжалостным. Надо наносить удар, не дожидаясь, пока его нанесет другой. Успеть увидеть опасность, услышать опасность, быть постоянно в готовности встретить ее и опередить хотя бы на полсекунды. А главное — надо распознать опасность, едва завидев, едва заслышав ее…»

В конце концов Нелсон вернулся к занятию, которое прервал при появлении шестерых,— править нож на карманном оселке, доводя его до остроты бритвы. Тихое, равномерное дзиньканье стали по камню звучало, как сердцебиение, как пульс, рожденный далеко за костром, пришедший из тьмы, как мелодия самой пустыни.

Молчание нарушил Уомпус:

— Чертовски жаль, Ларе, что мы не знаем, где найти Седьмого.

— Угу,— ответил тот.

— Могло бы получиться неплохое дельце,— продолжал Уомпус,— В этом древнем городе — клад на кладе. Так все говорят.

— Просто врут,— проворчал Нелсон.

— Камушки,— продолжал Уомпус.— Такие крупные и блестящие, что глаза лопаются. Целые мешки камушков. С ног свалишься, пока перетаскаешь.

— Да больше одного мешка и не понадобилось бы,— поддержал Нелсон.— Один мешок — и на всю жизнь хватит.

Тут Уэбб заметил, что оба они пристально смотрят на него, щурясь при свете костра. Он произнес почти сердито:

— Я про клады ровно ничего не знаю.

— Но вы же слышали, что говорят,— бросил Уомпус.

Уэбб ответил кивком:

— Можно сказать и по-другому — клады меня не интересуют. Я не рассчитываю ни на какой клад.

— Но и не откажетесь, если подвернется, — вставил Ларе.

— Это не играет роли,— отрезал Уэбб.— Что так, что иначе — мне все равно.

— Что вам известно про древний город? — требовательно спросил Уомпус, и даже младенцу стало бы ясно, что вопрос задан неспроста, вернее, не без тайных надежд.— Ходите кругом да около, роняете разные намеки, нет чтоб открыться и выложить все начистоту…

Секунду-другую Уэбб молча глядел на Уомпуса, потом проговорил с расстановкой:

— Известно одно. Я прикинул, где мог стоять этот город,— исходя из географических и геологических данных и из определенных представлений об истоках культур. Я прикинул, где могла течь вода, где могли расти леса и травы, когда Марс был цветущим и юным.