|
Он очень любил об этом говорить, а я неизменно кивала и улыбалась в ответ на все его речи. Вот только в Москву я не просто уехала, согласившись бросить факультет иностранных языков в местном ВУЗе, на который меня Фая очень удачно определила после окончания школы, в Москву я сбежала, но об этом никто не знал. Никто, кроме одного человека. Которому абсолютно наплевать на то, что он меня к этому практически принудил, заставил бросить семью, туристический комплекс, все его дела и проекты, которыми я в свои девятнадцать лет, просто заболела. Я на самом деле увлеклась, теперь уже семейным бизнесом. И, наверное, это меня держало в Москве, заставляло учиться, с жадностью впитывать в себя всё новое и строить планы на будущее. Это я сейчас о бизнесе, а не о личном. Хотя, устроилась я в столице очень даже неплохо, папа снимал мне квартиру, оплачивал домработницу, и даже водителя, потому что искренне верил в то, что водить машину мне не дано. Я пока на уроки вождения ходила, две машины испортила (страшное слово "разбила" в нашей семье произносить было категорически запрещено), и поэтому на двадцатилетие мне подарили "мерседес" представительского класса, чтобы я не переживала, к которому прилагался личный водитель. Первого, кажется, звали Костик, он без конца строил мне глазки в зеркало заднего вида и за это я его не любила. Возможно, пожаловалась на это кому-то, потому что Костик исчез из моей машины также быстро, как и появился в ней, а на смену ему пришёл Пётр Викторович, серьёзный мужчина лет пятидесяти, который частенько сравнивал меня со своими дочками и коротко кивал, не споря, когда я просила его свернуть к магазину или ресторану. В общем, он мне нравился, и мы с ним прекрасно уживались вот уже больше двух лет. Пётр Викторович вообще был единственным доверенным для меня лицом в Москве, только с ним я могла расслабиться и даже некоторые неприятности и проблемы обсудить. Он внимательно выслушивал, давал советы и всерьёз расстраивался и даже обижался, если я им не следовала. Правда, потом никогда не злорадствовал, если я по своей глупости в неприятности влипала, просто давал ещё один дельный совет, который снова пролетал мимо моих ушей. А однажды он даже с боем выпроводил одного моего назойливого поклонника, который под вечер явился под дверь моей квартиры с букетом цветов, и, кажется, всерьёз рассчитывал, что я расчувствуюсь и на его "страсть" отвечу. Если честно, парень был противный и никогда мне не нравился.
Путешествовала я тоже много. Будущая профессия к этому обязывала, папа не возражал, а Ника с Фаей хором твердили о языковой практике. Одним словом, не жизнь у меня, а малина. Сокурсники всерьёз считали меня дочкой криминального авторитета, ну на крайний случай олигарха провинциального разлива, и я с лёгкостью влилась в компанию москвичей, ни в чём им не уступая, но и не стремясь поразить. Выделяться на всеобщем фоне мне не хотелось. Хотелось спокойно доучиться, а самое главное попасть на практику в хорошую компанию, чтобы в деталях выяснить все тёмные стороны туристического бизнеса. Не в пределах Золотого кольца, а, так сказать, в европейском масштабе. Мне было интересно всё, и я уже успела обрадоваться тому, что когда-то решилась уехать из родного города. А когда всё же вспоминала об истинных причинах моего отъезда, меня в первый момент бросало в жар, потом в холод, сглатывала комок, который неизменно появлялся в горле, не смотря на прошедшее время, которое, если верить старой пословице, должно лечить, и приказывала себе подумать о чём-нибудь другом. А не об этом… человеке. Если его так назвать можно. Да был бы это человек!.. Я зажмурилась и отвернулась от Вечного огня, мимо которого мы как раз проезжали. Вот сейчас точно нельзя о нём думать и о прошлом вспоминать. Сейчас-то уже что? Я ведь не просто так приехала, сегодня я должна сказать родным, что замуж собралась. А что такого? Никита — отличный парень. Мы вместе уже год, а за это лето пол Европы вместе объехали, с ним приятно и легко, а то, что ровесник… Кто сказал, что это плохо? Мы вместе учимся, взрослеем, наблюдая друг за другом, вот и жить будем вместе. |
