А вот для Кощея именно это и было главным. Как ученый он умел внятно и четко сформулировать цель. Как человек действия, сталкер, он умел и не боялся ее достигнуть.

Управлять собственными мутациями, а потом, если получится, научиться управлять мутациями других – вот задача, достойная настоящего ученого. И сотрудника могущественного силового ведомства тоже.

А сталкер… Сталкер – это временно. Так он думал, хотя временами подозревал, что сталкер – это все-таки навсегда.

Когда именно Зона коснулась его или, как говорили сталкеры, «укусила», он не знал. Сам момент инициации отследить он так и не сумел, наверное, это было невозможно. Но как только изменения его тела и разума стали явными, он немедленно оторвался от группы сталкеров, с которой обшаривал окрестности Ржавого леса в поисках легендарного артефакта «вечерний звон», и в одиночку ушел в глубь зоны. Эксперимент должен быть чистым и проходить, по возможности, без свидетелей.

Так змея уползает в укромное место, чтобы сменить шкуру. Там, далеко за уже обжитой сталкерами Припятью, на самом севере Зоны, он учился быть ее тварью, сохраняя человеческие сознание и интеллект. Учился управлять своими новыми способностями и изучал самого себя.

Наука управления собственными мутациями давалась тяжело, раз за разом на ПДА сталкеров появлялось сообщение «Сталкер имярек погиб там-то и там-то». В конце концов он стал достопримечательностью Зоны, героем ее несмешных анекдотов и жутковатых баек.

Надо же, как забавно, только что погиб там – и вот, через час или два, снова погиб, но уже в другом месте. А потом еще и еще…

А он действительно умирал, страшно, больно и всерьез, превращаясь в нечеловека, в существо совершенно иной природы, и изготовленный людьми и для людей прибор исправно констатировал смерть человека-сталкера. Рождение новых мутантов, тварей Зоны, ПДА не фиксировал. Но мутант снова и снова возвращался в человеческую ипостась, и опять появлялась отметка на экране ПДА.

«Бессмертный, – прошелестело по сталкерским поселкам, – не берет его Зона!»

Хотя на самом деле все было наоборот. Зона его приняла и сделала частью себя, хотя и ограничила возможности.

Вот тогда-то его и прозвали Кощеем.

Теперь Кощей умел многое и пользовался своими новыми умениями совершенно сознательно. Он беспрепятственно передвигался по Зоне, выживая в самых жутких ее местах, он не стал ее любимым детищем, как сын Лешки Звонаря, он так и остался пасынком, но и приемным детям доступны многие семейные секреты. Приемыш все же не чужак, хотя и не кровная родня.

Кощей оказался достойным приемышем и прилежным учеником. С кровососами он был кровососом, с бюрерами – бюрером, с контролерами – контролером. Он учился у них, он узнал их сильные и слабые стороны, он умел ими управлять и, при необходимости, убивать быстро и эффективно.

А еще он понял, что многое зависит от исходного материала.

Его исходный материал, как он не без основания считал, был превосходен. Если мутанты не признавали его безоговорочное лидерство – он убивал их и двигался дальше. Он сам стал Зоной. Хотя и для него в Зоне Отчуждения кое-где еще оставались недоступные места. И он всеми силами стремился туда попасть, полагая, что там, в этих тайниках Зоны, его ожидает следующий этап инициации. И попадал – он был упорен.

В своих скитаниях по Зоне он время от времени встречал знакомых сталкеров. Зона – она, конечно, большая, но люди ходят по ней одними и теми же дорогами, так что не встретиться мудрено. Иногда он помогал им, но чаще ликвидировал – решительно, быстро и без лишней жестокости. Ему не нужно было, чтобы о нем помнили.