Селеста натянуто улыбнулась:

– Не сомневайся, я по-царски отблагодарю тебя, если ты избавишься от Кэла Стара.

Поворотив коня, она направилась домой. По дороге Селеста кляла Дерека, этого зазнавшегося ублюдка, на чем свет стоит. Она решила, что рано или поздно отомстит ему за грубость и заносчивость.

Солнце уже зашло, скот устроился на ночлег. Сидя у догоравшего костра, ковбои допивали кофе. Пруденс обвела лица мужчин внимательным взглядом. Они только что плотно поужинали. Уинстон сидел, устало ссутулившись. Он весь день скакал позади стада, подгоняя отставших животных. Ехать по жаре в облаке пыли, которую поднимал скот, было нелегким делом. Грязь покрывала Уинстона с головы до ног. Ему выделили немного воды из скудного запаса, чтобы умыться перед ужином. Уинстон поклялся, что нырнет в первую же попавшуюся по дороге речку, и Пруденс не сомневалась, что он это действительно сделает.

Пруденс поражало, что ковбои понимают друг друга практически без слов. Они договаривались при помощи знаков, взглядов и жестов, обходясь без криков и воплей. Коровы шли медленно и лениво по пыльной дороге. Постепенно Пруденс поняла, что темп их движения был не случаен. Кэл все тщательно продумал и разработал план, в соответствии с которым ковбои гнали скот по прерии известным лишь им маршрутом.

Джош тем временем начал расстилать скатанные одеяла, готовясь ко сну. Он устал не меньше Уинстона. Переведя взгляд на стадо, Пруденс увидела в полумраке очертания всадника. Это был Ларри, заступивший на дежурство и теперь объезжавший устроившийся на ночлег скот. Через несколько часов его должен был сменить Джош. Стадо нельзя было оставлять без охраны. Умаявшаяся за день Пруденс чувствовала, что у нее слипаются глаза. Она не могла не восхищаться выносливостью мужчин. Ее уважение к ним постоянно росло.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Пруденс резко обернулась и увидела, что на нее пристально смотрит Кэл. В течение дня она не раз замечала, что он внимательно следит за ней. Это, должно быть, отвлекало его от прямых обязанностей. Пруденс ощущала себя обузой и порой сожалела о том, что поехала вместе с ковбоями. Ей хотелось объяснить Кэлу, что она сделала это не из глупого упрямства, не потому, что хотела доказать ему, кто здесь главный, а по необходимости. Пруденс должна была освоить фермерское дело, вникнуть во все его тонкости ради будущего Джереми.

– Мне надо поговорить с тобой, Кэл, – сказала она.

Эти слова неожиданно вырвались у Пруденс. По выражению глаз Кэла она поняла, что он хочет отказаться от этого разговора. Однако, поколебавшись, он все же кивнул.

У Пруденс перехватило дыхание. Она не знала, к чему приведет их беседа. Тем не менее, поднявшись, она последовала за Кэлом. Отойдя немного от костра, они остановились.

– О чем ты хочешь поговорить со мной? – спросил он.

– Я вижу, ты сердишься на меня, и это мне неприятно, – промолвила Пруденс. – Я знаю, что я для тебя обуза. Прости, что я раньше не понимала этого. – Слабая улыбка тронула ее губы. – Это путешествие будет для меня суровой школой.

Она подождала, что скажет Кэл, но он молчал, не сводя с нее глаз.

– В этом-то все и дело, понимаешь? – продолжала она. – Мне волей-неволей придется учиться, если я хочу обустроить «Скалистый Запад». То, что сейчас происходит, является для меня первым серьезным уроком, а тебя я воспринимаю как строгого учителя.

– Я нанимался на ранчо не для того, чтобы учить тебя.

– Я знаю. В первый же день ты сообщил мне о своих планах и намерениях. Выслушав тебя, я сказала, что мне надо восстанавливать хозяйство «Скалистого Запада». У меня нет другого выхода. Или я научусь плавать, или утону.