Они с Малышом исчезнут на один день.

Но не раньше, чем он хотя бы четыре часа спокойно поспит. Тихонько закрыв за собой дверь, Монтана поплелся к себе, На следующий день они вдвоем отправились на ранчо Сидни. Им потребовалось проехать в грузовичке Монтаны почти полдороги, прежде чем они смогли почувствовать себя комфортно. Сидни пришлось признать, что в идее сбежать вдвоем навстречу вольному ветру было что-то притягательное. Как будто они прогуливали школу.

Когда Монтана наконец вышел утром к завтраку, он обнаружил широко улыбающегося Текса, который развалился на диване с газетой в руках. Чтобы выработать план побега, им пришлось призвать на помощь всю свою хитрость. Жестами, подмигиваниями и быстрым перешептыванием они сумели обмануть бдительность Текса.

— Позвонить мне из ванной и притвориться, что ты Поппи, было прекрасной затеей, — уже сидя в грузовичке, похвалила Сидни изобретательность Монтаны. — Я бы никогда до такого не додумалась.

— Отчаяние — мать изобретения. Надеюсь, что я не сломал телефон, — ответил Монтана, смущенно улыбаясь. — Никогда не звони из душа.

Сидни вспыхнула. Оказывается, ему тоже не терпелось побыть с ней наедине.

— Может, ты и испортил телефон, но это того стоило. Не думаю, что Текс что-то слышал из твоей тирады.

— Будем надеяться, что не слышал. — Монтана поправил зеркало заднего вида. — Пока, во всяком случае, за нами нет погони.

Сидни обернулась и посмотрела в окно.

— Ты же не думаешь, что он всерьез решит преследовать нас?

— О, я бы не стал исключать такой возможности.

У меня такое чувство, что и в следующие дни нам не придется скучать без старины Текса.

— Почему?

— Он преисполнен намерения спасти нас от самих себя.

— Он? Каким образом?

— Ну, скажем так: Текс возомнил себя нашей компаньонкой.

— А, так вот почему он сшивался у нас в доме все утро.

— Именно. Правда, он не совсем бескорыстен; Он не хочет, чтобы меня уволили за укрывательство женщины в доме, потому что, если меня выгонят, ему придется стать управляющим. А он начал заниматься каким-то собственным делом, и дополнительные обязанности ему ни к чему. Так что, думаю, он будет нам немного докучать.

— Он собирается переехать жить к нам?

— Если соберется, я убью его. Мне кажется, он подозревает нас в сожительстве.

Сидни покраснела.

— Что ты ему сказал? Надеюсь, ты его разуверил?

— Что мы взрослые люди и способны разобраться со своими проблемами сами. А еще я заверил его, что под крышей дома Большого Дедди мы будем вести себя хорошо. — С игривой улыбкой он потрепал ее по щеке, а потом сплел ее пальцы со своими. Вот почему сегодня мы едем на природу.

— Я рада.

— Я тоже. Мне очень хочется взглянуть на твое ранчо.

— Осталось недалеко. Вот сейчас повернем и через пятнадцать минут будем на месте.

Сидни радовалась возможности провести целый день с Монтаной. Вдвоем. Как женщина с мужчиной. Когда они приедут домой, она сразу же переоденется — во что угодно, кроме джинсов — и сделает что-нибудь с волосами. Потом позвонит в местный ресторанчик и закажет столик на вечер. У нее в голове теснились многочисленные планы.

Но вот замелькали первые постройки ранчо, и скоро они уже свернули на подъездную дорожку.

Старый желтый особняк в викторианском стиле стоял поодаль от дороги. С одной стороны от него располагался огромный красный сарай — миниатюрная копия конюшен Брубейкеров. Позади дома до самого горизонта простиралось пастбище — примерно тысяча акров огороженной земли.