|
В кровь и железо. Гонза не ответил, только пошевелил ушами. Знакомо дрогнула кепочка у него на голове. – Это все лирика, – вмешался Вольво. («Ничего себе, лирика, – подумал Пард отстраненно. Четверых едва не угробило, а он – лирика…») – А вот как связать Халькдаффа с нашим путешествием на юг? Зачем он послал свой грузовик? Даже не один – кто-то ведь «Черкассы» еще и притирал, насколько я помню. На кого Халькдафф работает? Какие цели преследует, если ни на кого? И откуда, черт побери, у него информация о нашей затее? – Может ли он работать на Жерсона? – осторожно спросил Бюскермолен. – Кто его знает, – пожал плечами Вольво. – У меня слишком мало информации. Точнее, информации последнее время много, как и событий, но она вся какая-то подозрительно бестолковая и разрозненная. Не вяжется она ни во что стройное, никак не вяжется… Такое впечатление, что на игровое поле ставят все новые и новые фигуры, причем никто заранее не знает на что они способны. И фигуры эти движутся сами по себе, а не подчиняясь командам единого разума. – Другими словами, – вдруг вмешался молчавший до сих пор Гонза, – никакой враг на нас не ополчился. На нас ополчилась сама судьба. Вольво задумчиво пошевелил бровями. – Не совсем верно… Но в общем – именно так. Просто я не верю в судьбу. И поэтому не могу дать название силе, которая противопоставила себя нам. Но я боюсь, что это страшная сила, потому что она заставляет живых нарушать клятвы и поднимать оружие. Она ломает систему, устоявшуюся систему отношений между живыми в Большом Киеве. – Шеф, – вдруг вмешался невозмутимо молчавший до этого Дюша. – А если наоборот? Если это мы пытаемся сломать устоявшуюся систему? Что есть город по сути? Именно система, сложнейшая система, в которой все уравновешено и взаимосвязано. Появись здесь живые, способные строить рукотворные машины, и система изменится до неузнаваемости, если не рухнет вовсе. Пард сначала просто хмыкнул, оценив с какой непринужденностью Дюша назвал Вольво шефом, а потом до него дошло. И он замер, как источником техники пораженный. – То есть… – протянул Вольво и обменялся с Инси быстрыми взглядами. – То есть, на нас ополчился город? Ты это хотел сказать? – Да. Впрочем, возможно не только город, не только Большой Киев. В других ведь городах все обстоит точно так же, как и у нас. А кроме того, города нашего мира наверняка тоже образуют систему. Законченную и совершенную, как кристалл из ювелирного. – Черт возьми! – выдохнул Гонза и яростно поскреб пятерней под кепочкой. – Система хочет жить, и она защищается. Заставляет заурядных мелких бандитов нападать на поезд, устраивает облаву в Смеле, насылает на нас сумасшедшие грузовики Халькдаффа… Я даже боюсь предположить, что еще свалится нам на голову в ближайшие дни… Вольво снова обменялся с Инси быстрыми взглядами, словно искал у нее поддержки. – Не приписывайте системе качеств живых, – Раздельно произнес вирг. – Не хотите ли вы сказать, что она разумна? – Шеф, – хрипло пробасил Бюскермолен, подняв руку. – Никто этого и не говорит. Система стабильна, сами подумайте: вот уже много лет ничего в ней не меняется. Неизвестно откуда берутся машины. Неизвестно откуда берутся припасы на складах. Неизвестно почему ходят по Киеву груженые поезда и куда девается то, что они возят… – Ну, это, положим, известно. На те же склады. В магазины еще, – фыркнул Вольво. – Скажите просто, что вас поразила догадка нашего нового коллеги и вы теперь изо всех сил пытаетесь подвести под нее почву. Некую непротиворечивую базу. – Но раз система сумела многие годы оставаться действующей, значит она умеет следить за изменениями в себе и рядом с собой, и наверняка умеет нейтрализовывать эти изменения. |
