— Откуда пеньюарчик? Ты выходила из отеля?

— Нет, я попросила коридорного, который приносит мне еду, сбегать в магазин. Он запутался в размерах, потому пеньюар и тесноват.

Она поджала губы, пристально разглядывая меня с минуту, потом спросила:

— Что тебя привело сюда? Интересуешься, восстановила ли я силы?

— Уф… Я наводил справки по делу Брэйна. В итоге у меня возникла куча обрывочных, пока еще бессвязных мыслей. Я надеюсь, ты мне поможешь разобраться хотя бы с некоторыми из них.

— Если смогу. Ты же знаешь, как я жажду, чтобы все это оказалось позади.

— Разумеется, Холли. Ты мне рассказывала, что, когда во вторник ты сбежала с вечеринки, Мэйс узнал тебя и окликнул. Я в курсе, что ты завернулась в плащ Брэйна, но бросила там маску, так что убегала с открытым лицом. Как Мэйс узнал тебя? Ты не говорила мне, что была знакома с ним раньше.

— Да, я знакома с ним.

— Неподходящая компания.

— Дело не в этом. Мы никогда не были друзьями. Я случайно встретилась с ним в мастерской у Брэйна.

— У Брэйна?

Я надеялся, что Холли не солгала. Мне не хотелось бы, чтобы она оказалась замешанной в этой передряге. Уж очень она была красива, и я еще не забыл о прикосновении ее губ к моим. Но в то же время было немало странных моментов, которые беспокоили меня. И я помнил утверждения Мэйса, будто она убийца и шантажистка. Не то чтобы я очень прислушивался ко всему, что болтал Мэйс, но все же.

Во время нашего разговора Холли сидела на постели, придерживая рукой тонкий пеньюар, однако я уже упоминал, что он был слишком тесен для этой пышнотелой женщины. И мне было нелегко сосредоточиться на беседе.

— Так что там было в мастерской Брэйна? Как все случилось?

Холли приподнялась на постели, полы пеньюара разошлись, и она попыталась ухватить их; ей это не удалось, но она снова стала ловить их и наконец запахнулась. Я чуть не послал к черту все мои идиотские вопросы.

Но тут она старательно натянула пеньюар на колени и заговорила:

— Я же тебе рассказывала, забыл, что ли? Брэйн заставил меня позировать обнаженной.

Я кивнул, чувствуя, как стекленеют мои глаза.

— Ну, однажды пришел Мэйс. Просто ввалился, и все. Ты же его знаешь.

— Ага. Он не стал бы стучать, а снес бы дверь.

— Короче, он вломился. Я схватила пальто и накинула на себя. Брэйн нас познакомил.

— Брэйн знал Мэйса?

— Не близко, я думаю. Через Вандру.

— Вандру Прайс?

В мастерской Брэйна, похоже, собирался весь актерский клан. Я спросил:

— А Вандра тут с какого боку?

— Она позировала Брэйну. Он был подонком, Шелл, но и отличным художником. Одним из лучших в Калифорнии, я полагаю.

— Ясно. Вандра тоже была обнаженной натурой?

Она покачала головой:

— Нет. Свое изображение она собиралась подарить своему любимому Мэйсу. Знаешь, они ведь очень близки. Это был ее портрет. Мэйс пришел тогда в мастерскую за Вандрой.

Я вздохнул, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

— Вот как? Значит, она позировала для портрета примерно в то же время, что и ты?

— Верно.

Я опять вздохнул, ругнувшись про себя. Как я не догадался? Видно, меня слишком часто били по голове в последние два дня. Я спросил свой мозг: «Куда ты, к черту, подевался?» А вслух сказал:

— Холли, сделай мне одолжение: сними пеньюарчик.

Она даже задохнулась, но, похоже, не рассердилась:

— Что? Снять пеньюар?

Она уже лежала, вытянувшись на боку, облокотившись на правую руку и придерживая левой пеньюар.