- С одиночкой ты угадал, а зачем она мне, это пусть останется секретом, - ответил я собеседнику, который сумел огорошить меня своей речью. - Она просто мне нужна и точка.

- И мне она нужна, - пожал тот плечами под одеялом или передёрнул ими от озноба. - Точнее моей службе. Сам же должен понимать, что такие, как она не могут быть сами по себе.

- Как она? - переспросил я. - А кто она?

Тот внимательно посмотрел на меня, потом покачал головой:

- Не знаешь? Неужели? Тогда ради чего ты решил сломать себе жизнь, пустившись в такую авантюру?

- Говори, Мартин, или я за себя не отвечаю, - сквозь зубы процедил я и, не сдержавшись, сорвался на крик. - Говори!

Но тот только усмехнулся и опять покачал головой.

Мне стоило огромных сил остаться на месте и вколотить кулаками и ногами эту кривую ухмылку на заросшем седой щетиной лице. И возраст человека напротив меня не остановил бы.

- Хорошо, пусть будет по-твоему. Даю тебе два дня, чтобы передумать и подготовить ответы, - негромко произнёс я, стискивая до боли в костяшках и запястье кулаки. - Не получи их - я тебя навсегда забуду. Забуду здесь, - и с этими словами вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

- Эй, постой, у меня топливо...

Окончание чужой фразы осталось не услышанным, так как я переместился к себе в квартиру.

Меня всего трясло от злости и чувства того, сколько времени потерял, возясь с немцем, который всё это время вёл свою игру. В квартире я принялся быстро ходить от окна к двери, гоня из головы мысли о мести и пытках, чтобы получить информацию про Иннесу. А ещё внутренний голос подзуживал, напоминая о словах Мартина, который упомянул девушку в таком контексте, словно та не простой обыватель.

«Вот кто она, почему ею заинтересовался один из шишек бээндэ? - скрипнул я зубами, гоняю эту мысль в голове. - Неужели... да нет, бред, не могли мне её подсунуть тогда на курорте... не могли. Ну, какой из Иннески спецагент экстракласса, который не может иметь личной жизни и свободы и потому обязан сидеть на привязи?».

В этот день я напился. Вот просто взял бутылку коньяка, желая хоть немного алкоголем успокоить нервы, и не заметил, как за первой пришла очередь второй, а потом просто отрубился.

Утром проснулся в кресле с больной головой, ноющей спиной и шеей из-за неудобной позы и ощущением, что «во рту восемь кошек нагадили и все по-разному». На телефоне висели пять пропущенных от Олеськи, два сообщения от неё. Одно гласило «я возле двери стою, открой». И после него тишина.

- Эх, грехи наши тяжкие, - простонал я, выбираясь из кресла и, упершись ладонями в поясницу, несколько раз до хруста прогнулся назад. - Все проблемы от водки и баб.

Мелькнула мысль, что стоит навести немца, а то он там запросто даст дуба от холода, если сжёг все топливные брикеты, но тут опять вернулась на него злость, и я мысленно пожелал ему сдохнуть без мучений. Заботиться не собирался об этом уроде.

После душа и лёгкого завтрака настроение с самочувствием быстро поползли вверх. Решил отзвониться Олесе и пояснить, почему так вчера вышло с её звонками и сообщениями, но та не брала трубку. После второй попытки я пожал плечами и решил оставить проблему на саморазрешение. Любовь любовью, но чужие непонятные капризы я не понимал никогда и не принимал. Досада и совесть немножко поскребли на душе и вскоре притихли, задавленные логикой и упрямством. Хотя, всё могло быть намного проще, и девушка сейчас просто занята важными делами и не может мне ответить никак.