И Вэйл-Хейтс наш сектор. — Взяв бутылку, предложил:

— Выпьешь еще стаканчик?

— Ну да, — сказала она, разинув рот.

— Садись. Может, и есть средство все устроить.

Я наполнил стаканы и подошел к блондинке, сжавшейся в углу. Когда я протянул ей полный стакан, она упала в кресло с совершенно ошалелым видом.

— Закурим?

— Спасибо.

Она взяла сигарету дрожащей рукой. Я поднес огня.

— Что будет? — спросила она. — Вы арестуете меня или нет?

— Зависит от тебя, крошка Френки.

— Что это значит? — Она посмотрела мне в лицо, и губы ее скривились в понимающей улыбке. — Понятно! Вы меня отпускаете, но не просто так. Ладно, могу предложить сто пятьдесят, но больше у меня нет, правда, лейтенант!

В Вэйл-Хейтс, видимо, существует твердая такса подкупа. За сто пятьдесят — лейтенанта, за сто — сержанта. В таких условиях шериф должен стоить все триста пятьдесят.

— Слушай, Френки, последний раз говорю: мне не нужны твои деньги. И я не собираюсь делать турне по злачным местам. Я даже тебя не хочу. Меня интересуют только сведения. Понятно, нет? Ты скажешь все, что я хочу знать, и расстанемся по-хорошему.

Я подошел к столу и взял ее сумочку.

— Эй! — вскричала она встревоженно. — Это мое.

— Ясно, что не мое. Не люблю черного.

Я открыл сумочку и вытряхнул содержимое на стол.

Там была всякая ерунда, как у всех женщин, и пачка купюр. На вид немного больше, чем сто пятьдесят долларов. Мое внимание привлекла записная книжка. Пока я перелистывал ее, Френки внимательно наблюдала за мной. Имена, адреса, различные даты. Я насчитал в среднем по три записи в неделю, но иногда встречалось и семь, и восемь. Наиболее часто повторялось: «Пират», Джо «. Джо, конечно, бармен. Была также отметка на завтра:» Прием у Кауфмана. Платье вечернее «.

Я сунул книжку в карман, а все остальное в сумочку. Френки все еще наблюдала за мной скорбным взглядом.

— Так как насчет сделки? — спросила она.

— Сведения. Ты ответишь на несколько вопросов и будешь свободна.

— Что за вопросы?

— Например, твоя татуировка. Что это, в сущности, значит?

— Вам это должно быть известно, — сказала она. — По знаку каждый поймет, что я — одна из девушек Снэка Леннигана.

— Кто это Снэк Ленниган?

— Этого я не знаю.

— Наша сделка зависит от того, насколько искренне ты отвечаешь на вопросы, Френки. Это еще только первый!

— Нет, без дураков, лейтенант, не знаю!

— Короче, ты из конюшни Снэка Леннигана, но никогда его не видела?

— Чистая правда. Я даже не уверена, что он на самом деле существует.

— Ну, Френки, старайся по крайней мере, чтобы все было правдоподобно! Ведь я должен поверить твоей истории.

Она одним глотком опустошила свой стакан.

— Послушайте, я работаю на него только три месяца, — боязливо объяснила она. — Раньше я служила в придорожном ресторане, где клиенты обслуживаются в машине, как раз на выезде из Вэйл-Хейтс. Это была не жизнь — целый день подавать сосиски и мороженое и бегать от одной машины к другой с тяжелыми подносами. Тем более в открытой блузке и обтягивающих брюках, так что каждый клиент, сделавший заказ на пятьдесят центов, считал, что за свои гроши он может еще и девушку лапать для аппетита.

— Я посочувствую тебе завтра. А сейчас вернемся к Снэку Леннигану.

— Так я подхожу к этому.