Продавщицы стояли с ошеломленным видом, из задней комнаты появился здоровый смуглый парень – охранник бутика, окутанный кислым облаком пивного перегара. Разумеется, охранник с продавщицами не понимали нашей перепалки на финском языке, зато очень ясно видели, у кого из нас деньги. Парень двинулся ко мне.

– Идите, – сказал он мне по‑русски, что, по сути, означало «исчезните отсюда».

Надо же, какой вежливый тип: на «вы» ко мне обратился.

– Даже не надейся, что получишь приличную рекомендацию! И уж я постараюсь, чтобы в Финляндии ты вообще в «черный список» попала! – продолжала кричать Анита.

– Ага, конечно! – огрызнулась я в ответ, прилагая невероятные усилия, чтобы не швырнуть вцепившегося мне в руку охранника в сторону зеркала.

Забрав свой пистолет, я направилась к выходу не оглядываясь. Во время наших с Анитой поездок я начала немного понимать по‑русски, и моим любимым стало слово «дурак». Я бросила его в лицо второму охраннику, пытавшемуся преградить мне путь. Водитель вскочил и кинулся открывать мне дверь, но я молча проскользнула мимо машины. До гостиницы, в которой мы остановились, было не более километра. Карта Москвы намертво отпечаталась в моей памяти, так что я легко нашла дорогу. Поднялась на лифте на десятый этаж. Мы с Анитой занимали соседние комнаты, разделенные дверью. Анита была категорически против того, чтобы спать со мной в одном помещении, но я всегда должна была контролировать происходящее вокруг нее.

В целом с моим увольнением получилось не так уж плохо. Стоял первый день осени, зарплата за месяц упала на мой банковский счет еще на прошлой неделе, и я могла не беспокоиться, что Анита оставит ее себе. Возможно, она придумает какой‑нибудь трюк, чтобы не платить отпускные. Я решила посмотреть, можно ли заказать билет на сегодняшний рейс, и вошла в Интернет. Свободные места нашлись лишь в самой дешевой части самолета, бизнес‑класс, в котором мы Анитой обычно путешествовали, оказался весь занят. Если я все‑таки решу отправиться в среду, придется существенно доплатить за билет. Я позвонила на вокзал: на вечерний поезд Москва – Хельсинки билетов тоже не было, зато нашлись свободные места на завтра, мне даже предложили выкупить трехместное купе целиком. Я приобрела билет, затем позвонила в соседнюю гостиницу и забронировала номер на ночь. Потом побросала вещи в чемодан и ушла, не оставив Аните даже записки. Стоило мне вспомнить о шубе из рыси, как в душе закипала такая ярость, что я не могла и думать о своей бывшей хозяйке. Кинув ключи на стойку, я быстро направилась прочь, не обращая внимания на портье, который пытался что‑то сказать вслед. Мне было все равно. Отказавшись от такси, я прошлась пешком до соседней гостиницы. Здесь я раньше не бывала; номер оказался просто конурой, насквозь пропахшей табачным дымом, но ничего, одну ночь пережить можно.

Заверещал телефон, на экране высветилось «Анита». Я не ответила. Спустилась в ресторан и заказала множество хороших закусок – блины с икрой, соленые огурцы, мед, сметану и салат из лесных грибов. И водки. Грузинского в карте вин не оказалось, видимо из‑за военного конфликта с этой страной. Зато нашлось крепкое литовское пиво. Я жадно выпила бокал и сразу заказала второй.

Я не любила Аниту, но никогда не позволяла чувствам влиять на работу. Семь лет назад я с отличными оценками окончила Академию частной охраны в Нью‑Йорке.