Корякин неторопливо вернулся в кабинет.

– Вы что-то еще хотели сказать, Котельников?

– Что это такое?! – губернатор ткнул пальцем в тетрадь.

– Хорошо сделанная копия. А вы сочли меня за сумасшедшего и решили, что я поперся в чужой огород с оригиналом в надежде встретить здесь джентльмена и радушный прием?! Нет, Котельников, я на ваш счет не имею иллюзий. Достаточно было прочитать ваш дневник, чтобы понять, что вы за фрукт.

– Где оригинал?

– Спрятан в очень надежном месте. Вам его не найти. И никто не найдет, если я того не пожелаю.

– Хорошо. Я достану деньги через десять дней.

– Только теперь я вам не верю, губернатор. Сначала деньги, потом дневник. Привезете деньги туда, куда я вам скажу, и уедете. Деньги я предварительно проверю, все до единой купюры, а потом позвоню вам на мобильник и скажу, где вы сможете забрать свою тетрадь. И никаких компромиссов, губернатор! Это мое последнее слово. Если через десять дней денег не будет, я вас уничтожу. Прощайте!

Корякин взял со стола свой портфель и ушел. На этот раз беспрепятственно.

Котельников вытер со лба пот и, подойдя к соседней комнате, распахнул дверь. За ней стоял Попов.

– Ну что скажешь, генерал? Слышал, какие он давал тебе характеристики? Хорошего дружка нашел, ничего не скажешь. Змей Горыныч! Он опасней любого змея. Теперь все. Тетрадь пропала.

– Не паникуй, Алексей Бенедиктыч! Что-нибудь придумаем.

– Только не с твоими куриными мозгами! Я все уже решил.

– Уверен, твое решение правильное.

– А ты его выполнишь! Двое суток даю. Сам лично пойдешь и пристрелишь этого пса. Ты лично!

– Боюсь, у меня…

– Заткнись! Из-за твоей бездарности мы оказались в полном дерьме! Вот ты и расхлебывай! Или ты уже не хочешь быть генеральным директором?

– А это еще возможно?

– Я пока своего слова назад не брал.

– Но где же я найду дневник?

– А его никто, нигде и никогда не найдет. Или ты не слышал, что он сказал? Он его в землю зарыл, пусть там и гниет вместе с Корякиным. И учти, никаких наемных киллеров. Сам лично его пристрелишь. Тайну дневника он унесет с собой в могилу. Это твой последний шанс, генерал. Он тебе такой же враг, как и мне. Надеюсь, у тебя рука не дрогнет.

– А ты сдержишь слово, Алексей?

– Мы теперь одной веревочкой повязаны до гробовой доски. Навек вместе.

– Хорошо, я тебе верю. Нас слишком многое связывает, здесь ты прав. Можешь и мне верить. Я убью сволочь.

Котельникову стало легче.

– Давай по стакану, и в баньку. А утром выспишься – и за работу. Ты еще молодым фору дашь!

* * *

Дверь распахнулась, и в избу ввалился Бычара. Иван, как пришел, сел у окна и сидел не шевелясь весь день. Ему проще было бы еще один сейф вскрыть, но только не мучиться в безделье, сознавая свою ненужность и беспомощность.

Появление Тимохина, растрепанного и разъяренного, его ничуть не удивило, а увидев запекшуюся на волосах кровь и наручники за его спиной, Иван тихо сказал:

– Допрыгался, неуловимый мститель.

– Надо разрубить наручники, ключей у меня нет!

– Какие там ключи, булавка сгодится.

В избе нашлась шкатулка с нитками и иголками. Наручники – не сейф, много времени не требовали.

– Благодари Бога, что жив остался, Пинкертон.

– Они не пройдут! Там столько ловушек заготовлено, мало не покажется!

– А они везучие. Разве не замечал?

Тимохин полез под кровать и достал два обреза.