Вампир зарычал, его острые зубы были в пятнах от пролитой за много лет крови.

— Ты думаешь, что сможешь уничтожить меня с помощью этих ловких трюков. Ни одному охотнику не удалось сделать это на протяжении веков, но ты, неизвестный, позволил себе бросить мне вызов.

Габриэль вдруг почувствовал себя усталым. Он проигрывал эти сцены на многих полях сражений, во многих странах и на протяжении многих веков. Они всегда были одинаковыми. Вампир пытался использовать свой голос, чтобы ослабить решимость Габриэля.

Голова Габриэля поднялась, резкие черты его лица превратились в непроницаемую маску.

— Ты знаешь обо мне, древний. Просто не хочешь признаваться в этом, хотя среди нашего народа меня называют легендой. Ты не сможешь уничтожить меня. Победа уже за мной и справедливость наконец-то пришла к тебе.

Любопытный шепот прошелся по сознанию Габриэля. Мягкой ноткой порицания, хотя и не совсем. Габриэль не использовал свой собственный голос, чтобы погубить древнего убийцу, как должен был сделать. Он устал от потери крови, зловоние смерти наполнило его сердце и ум. Он устал раз за разом уничтожать представителей своего собственного народа. Он будет делать, что необходимо, но наслаждения приносить это ему не будет.

Внезапно вампир закричал, закрыв уши руками, вопя высоким голосом, пытаясь заглушить коварный шепот этого бархатистого голоса. Особенностью этого голоса было то, что он настаивал на том, чтобы быть услышанным. Это подрывало силы вампира, забирало его власть, лишало его способностей. Выразив в крике свой страх и ненависть, древний разыграл свою последнюю карту, широко раскидывая руки и призывая своих миньонов к убийству.

И сразу же болото изверглось сотнями огромных кишащих в грязи пиявок, которые набросились на Габриэля. Едва они сделали это, как воздух застонал от внезапного наводнения совами, летящих черным облаком тел с выпущенными когтями и направляющихся прямиком к охотнику. Вампир развернулся, чтобы сбежать и врезался прямиком в карпатца. Охотник, казалось, появился из самого воздуха, его лицо представляло собой гранитную маску.

Вампир посмотрел вниз и увидел свою грудь, широко раскрытую, его вырванное сердце пульсировало в кулаке охотника. Выражение лица мужчины не изменилось ни капли, тем не менее, казалось, что он расплывается прямо на глазах. Только его кулак был невероятно реальным. Вампир закричал от ненависти и вызова, и рванулся вперед в попытке вернуть свое украденное сердце. И свалился лицом в грязь, сотворенную им же самим, где на него незамедлительно напали пиявки. Они покрыли все его тело, заполняя пустующее отверстие в груди.

Габриэль был вынужден раствориться, когда вампир послал своих слуг напасть на него. Он поднялся высоко над землей, до самых облаков. И теперь он ударил электрическим разрядом воздуха в виде тонкого кнута вдоль земли, прижигая пиявок и сжигая хищников прямо в воздухе. Они дождем падали на землю, их почерневшие тела плюхались в болото. Он видел вампира, лежавшего в грязи вместе со своими миньонами, и на мгновение задумался, какой же трюк решил на сей раз разыграть немертвый. Что хорошего было в том, чтобы прикинуться мертвым?

Благодаря своему великолепному ночному зрению Габриэль разглядел, что сердце вампира покоится в нескольких футах от тела, на поверхности камня. Люциан. Он определенно присоединился к охоте, удаляя всех остальных игроков с поля их сражения. Габриэль смог разглядеть, что вампир тащит себя вперед, с каждым дюймом становясь все ближе к увядшему сердцу. Габриэль сразу же молнией нанес удар, превращая сердце в горстку пепла, гарантию того, что немёртвый никогда больше не сможет воскреснуть. Вампир испустил ужасное шипение, последний протест, когда молния перебросилась на него, сжигая его тело, удаляя все следы его существования.