— Держу пари, эта сучка сказала тебе, что невиновна, — дон Демонизини рассмеялся, злым уродливым звуком. — Взгляни на эти фотографии. Она умоляла доставить мне наслаждение. Умоляла о моем внимании. Ничто не могло удовлетворить ее, — он швырнул фотографии Франко в лицо. — Твоя Мадонна, мать твоих детей, с расставленными ногами для другого мужчины. Уползай домой, Скарлетти, и хоть раз побудь мужчиной в своем собственном доме. Вышвырни ее вон на улицу, где ей самое место.

Байрон ощущал жестокость в этом мужчине. Некий злорадный триумф, напоминающий по ощущениям вампирский, дьявольский и пустой, струящийся недоброжелательностью. Дон Демонизини был человеком, который ненавидел. Это чувство глубоко укоренилось в нем, было заложено в его сердце и душе. Он наслаждался властью и господством над другими. Его главной целью, кажется, было страдание и разорение других.

Франко излучал ярость. Он даже не взглянул на снимки, разбросанные по полу у его ног.

— Ваше место в тюрьме, — его голос сочился презрением. — Скольких еще женщин вы насиловали и шантажировали? Их должно быть намного больше, чем одна моя жена.

— Твоя сучка, ты имеешь в виду? — подначил Демонизини.

Байрон понял намерение Демонизини. Тот хотел, чтобы Франко вышел из себя. У него под столом было припрятано оружие, и рука уже сжимала его, желая… надеясь убить Скарлетти. Он бы заявил, что Франко набросился на него, и он был вынужден применить силу, чтобы защитить себя. Фотографии стали бы доказательством для всего мира, и ему бы добавило удовлетворения опубликование снимков и еще большее унижение семьи Скарлетти. Это был идеальный план.

Карпатец вошел в комнату, обнажив зубы, в его темных глазах горел зверь, борющийся за господство.

— Добрый вечер, дон Демонизини. Как хорошо, что вы выглядите таким здоровым. Я беспокоился за ваше благополучие и решил, что стоит зайти и проверить вас, — он не стал дожидаться ответа Демонизини, а посмотрел ему прямо в глаза, пробиваясь через барьер. Сама суть его была безнравственной, порочной. Он бы не отреагировал на нормальное гипнотическое внушение.

Поэтому Байрон не стал ждать. Он попросту перепрыгнул через стол и схватил Демонизини за запястье, мешая воспользоваться оружием. Удерживая своей невероятной силой дона в неподвижности, Байрон наклонил голову к ритмично бьющемуся на шее пульсу и начал пить.

Франко ахнул. Не отрывая тревожного взгляда от Байрона, он собрал фотографии. Он мог только смотреть на клыки, глубоко погрузившиеся в шею Демонизини.

Напившись, Байрон отшвырнул мужчину через всю комнату всего лишь небрежным движением руки.

— Где негативы и остальные копии, которые вы сделали с этих снимков? — он говорил очень тихо, его голос был бархатисто-мягким, но при этом нес в себе такую силу, что даже стены в комнате казалось расширились и сжались. — Я хочу, чтобы вы достали их прямо сейчас и передали Франко.

Демонизини медленно поднялся с пола, пятясь от Байрона, его глаза были расширены от ужаса, но при этом неся хитрость загнанного животного. Разок его взгляд метнулся к пистолету, столь небрежно отброшенному Байроном в сторону. Когда дон заколебался, Байрон пожал плечами и уставился на свою руку. Один за другим его пальцы удлинились в острые как бритва когти. Он улыбнулся, глядя на изогнутые когти, прежде чем поднять взгляд к Демонизини.

— Я не собираюсь повторять дважды.

Дон воспользовался ключом, чтобы открыть секретер и выдвинуть ящик. Байрон заметил в нем несколько папок. Демонизини вытащил одну из них.

— Просто положите их все на стол, закройте и заприте секретер.

Демонизини заколебался. Тихое рычание подтолкнуло его к действиям и он свалил в кучу папки из манильской бумаги.