- Это точно, - поддакиваю я. – Откуда столько подробностей, Мортимер? Вы ведь и не знали, что у Колдера дочь.

- У меня свои источники, дорогая.

- Какие же?

- Всему свое время, а сейчас вернемся к тому, из-за чего я пришел. – Цимерман глядит на часы и кивает. – Без четверти три. Твоя мама должна уехать в половину шестого.

- Ох. Вы предлагаете мне уговорить ее за три часа? – поражаюсь я.

- Нет. Я предлагаю не только уговорить ее, но и собрать вещи.

- Это же невозможно. Почему вы не сказали раньше? Как я должна прийти к матери и сообщить ей о том, что она переезжает? Господи, Морти. Вы слишком долго не покидали стен своей разваливающейся парикмахерской!

- Не решай за других, моя дорогая Эмеральд. Патриция поймет, если ты правильно все объяснишь. Запомни: если человек не услышал, это отнюдь не означает, что он не слушал. Это значит, что ты слишком тихо говорила.

- Спасибо, - взмахиваю рукой, - нет, правда. Прямо сейчас запишу эту неповторимую цитату и буду читать ее маме до тех пор, пока она не сойдет с ума и не согласится уехать, лишь бы я в ту же секунду замолчала и прекратила нести полную околесицу.

- Ты опять грубишь.

- И в мыслях не было.

- Надо ехать, Родди, - вмешивается Саймон, - не трать время попусту. Если у тебя три часа, нужно торопиться. Слышишь?

- Что ж, ты принят.

- Что?

- Я даю тебе работу. – Мистер Цимерман поправляет рукава серого костюма и дергает уголками губ. В блекло-голубых глазах у него светится покой и удовлетворение, будто он только что купил счастливый билет. 

- Работу? – Блумфилд сбит с толку. – Что я…, я не понимаю. Что еще за работа?

- Будешь совестью Эмеральд.

- Ах, очень смешно, Морти, - огрызаюсь я. – Кажется, сарказм – высшее проявление бескультурья. Разве вы так не считаете?

- Просто ты плохо на меня влияешь, дорогая.

- Отлично. Ладно. Мне пора ехать. Надеюсь, вам, мистер Цимерман, есть чем заняться, пока я буду из кожи лезть, чтобы сделать вашу работу.

- И исполнить свои обязанности, - добавляет старик. – Удачи, дорогая. И еще кое-что, возьми. Ты должна быть уверена, что сможешь защититься.

Морти протягивает вперед длинный, серебряный браунинг, поблескивающий в лучах солнца. Он кажется ненастоящим, игрушечным, но едва мои пальцы сжимаются на рукояти, я осознаю, что держу в руках орудие убийства. Если я спущу курок, кто-то умрет.

Тело тут же пронзает ледяная судорога.

- Используй его по назначению, Эмеральд, - шепчет мужчина. Впервые я смотрю ему в глаза и не могу даже усмехнуться. – Убить человека очень просто, но вот жить с этим…

- И вас совсем не волнует, что она не умеет стрелять, - внезапно вмешивается Саймон. У него дрожит голос, и челюсть вот-вот упадет на асфальт. – Это не игрушки, а вы вручаете ей пистолет, словно внутри пластиковые пульки.

- Она справится. Нужно просто поверить, правда дорогая? Так вот слышишь, я верю.

Мортимер кривит губы и уходит, а я так и смотрю ему в след, ничего не понимая. Что вообще произошло? Неужели в моих руках пистолет. Нервно потираю пальцами лицо и тут же смотрю на друга. Он не знает себя от недовольства. Хмурит брови и на ходу бросает:

- Спрячь его, ради бога.

- Спрятала.

- И не вытаскивай. – Мы садимся в джип. Блумфилд пристегивается и резко трогается. Зубы у него стиснуты, а ноздри так и пыхтят от злости. Когда же мой друг взорвется? – Ты хотя бы представляешь, сколько ответственности легло только что на твои плечи, Родди? Это не игрушки. Это настоящий браунинг, а внутри у него настоящие пули.

- Что ты от меня хочешь?

- Не знаю.

- Тогда просто помолчи.

Отворачиваюсь к окну. Если Саймон думает, что мое бедро не жжет металл пистолета, он сильно ошибается.