Джо вскочил и подошел к нему. К счастью, Эдвин пока тоже оставался на ногах. У него возникла та же мысль, что и у Джо. Вместе они взяли Бланка под руки, вытащили наружу и оставили лежать в траве на безопасном расстоянии от типи. Их возвращение было встречено аплодисментами и хохотом.

Бланк пребывал внутри луга. Там было светло, как на солнце. Свет проникал через прикрытые веки и разбивался на яркие точки, которые затем взрывались сочными красками. Урс ощущал себя стеклянным сосудом, наполнявшимся после каждого взрыва новым цветом: желтым, как бабочка-лимонница, красным, как малиновый сироп, зеленым, как фисташки.

Люсиль попыталась вспомнить, куда подевался Урс. Всякий раз, когда она о нем думала, ее охватывал смех. Почему так происходило, она не знала, но это было как-то связано с ним. Когда она переставала думать о нем, то становилась серьезной. Но стоило только опять подумать об Урсе, как она начинала кататься со смеху. Люсиль могла, когда хотела, включать и выключать это веселое настроение. Кто знает, сколько она забавлялась своим открытием. По меньшей мере час. Или дня два.

В какой-то момент ей почудилось, что она не видела Урса целую неделю. И ее снова охватила эта веселость, связанная с Урсом. Она встала, взяла в руки бубен и вышла из типи. Неужели здесь всегда был луг?

Пройдя несколько шагов, она споткнулась о какой-то предмет. Это был Урс. Он лежал на солнце с закрытыми глазами, раскинув руки. Она разразилась ужасным смехом.

— Тсс, — прервал ее Урс. — Ты спугнешь луговых гномиков.

Люсиль расхохоталась до слез.

— Луговых гномиков? Луговых гномиков? — повторяла она со смехом, в такт бубну.

И тогда он ударил ее по лицу.

Луг исторгнул Бланка. Теперь он снова просто лежал на траве. Правда, все еще не мог пошевелить ни одним членом. Будто его, как Гулливера, опутали тысячью тончайших канатиков. И все это дело рук луговых гномиков — маленьких, щетинистых ярко-зеленых существ с присосками на ножках.

Урс чуть было не вступил с ними в контакт, но кто-то споткнулся о его тело и принялся громко смеяться и шуметь. Луговые гномики разбежались в разные стороны.

Шум прекратился лишь после того, как он оторвался от колышков и исчез там, откуда появился.

Он поднялся и пошел на голос, его звавший.

Люсиль вернулась в типи. Из носа у нее шла кровь. Это выглядело настолько забавно, что Зузи не смогла удержаться от смеха.

Когда остальные увидели, отчего она хохочет, то и они присоединились. Веселье продолжался так долго, что Люсиль тоже начала хихикать.

Один лишь грузный Эдвин не поддался общему настроению. Он встал со своего места и толкнул Шиву.

— Я думал, вы у нас за экскурсовода. Один из туристов заблудился. Вы слышите?

При слове «экскурсовод» все дружно прыснули в новом приступе смеха. Тогда толстый Эдвин закричал:

— Тихо!

Все повиновались.

Теперь и они услышали затихавшие вдали звуки бубна.

— Ритм ни к черту, — пробормотал Бенни, уличный музыкант.

Всех словно сорвало, и они опять стали покатываться со смеху.

В лесу царило сильное волнение. Волна за волной земля накатывалась на Бланка. Тем не менее он не терял равновесия. Даже теперь, когда волны меняли цвет. Неоново-яркая зеленая волна следовала за фосфорно-желтой, голубая, цвета сапфира, за карминно-красной. Деревья плясали на волнах, как буи на поверхности моря в штормовую погоду. Но Бланк не давал сбить себя с такта. «Чир-р-тамтам, чир-р-тамтам», — выстукивал он на бубне.

Мшистые волны принимали предложенный ритм, в такт качались и елки с соснами, меняя свой облик: становились приземистыми и тонкими, угловатыми и округлыми, одни по-прежнему существовали в трехмерном пространстве, другие превращались в плоские изображения.