– Да. И как только ты уничтожишь последний из клинков, Браслет потеряет свою силу. Это та самая система. Баланс.

– Да и черт с ним, с Браслетом, – сказал я. Зачем говорить обреченному правду? Пусть думает, что его потомкам, если кому-нибудь посчастливится выжить после сегодняшней бойни, придется иметь дело только с Короной Легионов Проклятых. А на самом деле им всем придется иметь дело со мной. – У меня теперь есть Корона, так зачем мне Браслет?

– Хватит! Пощади моих подданных!

Глупец был тот, кто утверждал, что месть хороша холодной. Это блюдо просто прекрасно в горячем виде. Оно обжигает.

Я потерял свою прежнюю жизнь, а потом потерял и новую. Все, кто меня окружал, чье мнение значило для меня хоть что-то, были убиты, и я не могу даже плакать на могилах друзей. Взамен я буду танцевать на могилах врагов.

Темное пламя нового времени.

Человек, чью жизнь так долго превращали в ад, что он решил подарить ад всему миру.

Не думайте, что мне жалко себя. И не думайте, что мне жалко этот мир. Мы с ним заслуживаем друг друга.

– У меня есть последний вопрос, Эдвин, – сказал я.

– Так задавай его, и покончим со всем этим.

– В вашем мире все народы декларируют миролюбие и нежелание воевать, – сказал я, – В теории. Но как только дело доходит до практики, все сразу же берут в руки мечи, копья и топоры и идут убивать друг друга. Даже вы, мудрые, печальные и вечно нейтральные эльфы. Вы готовы воевать по поводу и без, вы рвете друг другу глотки уже тысячи лет. История вашего мира – это история из непрекращающейся резни. Почему так, Эдвин?

– Ты еще не понял? Тот мир, в котором ты вырос, отличается от того, которому ты принадлежишь.

– Я заметил.

– В этих мирах были выбраны разные пути развития. Наука и магия. Каждая из них налагает на мир свой отпечаток. Глупо проводить какие-то параллели между учеными и магами. У них нет ничего общего. Ученого более всего привлекает процесс познания. Мага – результат. Если ученый вполне может удовлетвориться новым знанием, полученным опытом, приобретенной мудростью и заставить свое открытие служить на пользу всем остальным, то мага в первую очередь привлекают сила и власть, которые он может получить. А сила и власть – это не те вещи, которыми можно с кем-то делиться. Маги уважают только силу и власть. И они терпеть не могут, когда сила и власть сосредоточены в руках у другого человека. Именно маги вершат политику нашего мира, и войны, которые ведутся на континенте, – лишь отголосок отношения магов друг к другу и к самим себе. Так что не стоит принимать все на свой счет, Кевин. Это чистый бизнес.

– Иногда этот твой чистый бизнес превращается в войну.

– Нашему миру нужна была война, – сказал Эдвин. – Большая война, которая послужила бы клапаном, чтобы стравить лишние амбиции, лишнюю силу и лишнюю власть. А теперь хватит болтать. Сдержи свое слово. Или ты не намерен этого делать?

– Намерен, – сказал я. – Ты даже не представляешь себе, как я намерен его сдержать.

– Останови своих демонов!

Я приложил руку к Короне. Она сидела на голове как влитая. Неужели все магические артефакты относятся к разряду «один раз наденешь, потом фиг снимешь»?

– Бетрезен! – позвал я, и мой начальник штаба появился словно из-под земли. А может, именно оттуда он и появился.

– Я здесь, Повелитель. – Тут он увидел тела мертвых демонов, – Что случилось с твоими слугами?

– Они вызвали мое неудовольствие, – сказал я.

– Я сожалею, Повелитель. Что я могу сделать, чтобы загладить их вину?

– Ты можешь засвидетельствовать то, что сейчас произойдет, – сказал я.