Я был силой. Я был ураганом, а вокруг находились только жалкие твари, которые стояли между мной и моей целью. Я развел руки и произнес слова на незнакомом языке. Я не понимал смысла этих слов, знал только, что они древнее не только меня, но, возможно, и всего человечества. Фигурально выражаясь.

Когда я закончил декламацию, огоньки вокруг меня погасли.

Все, кроме двух.

Хранитель и герой.

Со стороны мага в меня полетел тонкий лучик света, но я легко отбил его в сторону. И когда Хранитель запустил в меня вторым боевым заклинанием и его защита на мгновение ослабла, я ответил массированным ударом.

Пузырь защитного заклятия, прикрывающий сладкую парочку, лопнул, и Хранитель повалился на землю, схватившись руками за горло.

Героя моя магия, к сожалению, ликвидировать не могла – Свена хранил Второй меч. Но ситуацию легко было поправить, благо бесхозного железа вокруг валялось несчитано. Я подобрал с земли первый попавшийся клинок и пошел на героя.

Это был не бой на жизнь или смерть, а короткая схватка велосипеда с бульдозером.

Дзинь. Хрусть.

Когда огонек жизни Свена, носителя Второго меча, погас, как до него гасли остальные, я вывалился в реальный мир. Только тогда я осознал, что натворил.

Я стоял на развалинах своего родового замка, вокруг меня горели костры и валялись изуродованные тела людей. Трупы.

Свен при ближайшем рассмотрении оказался двухметровым накачанным молодцом с копной светлых волос и большой дыркой в груди. Его глаза невидяще смотрели черное небо, а мертвая рука продолжала сжимать рукоять Второго меча.

Неподалеку копошился маг.

Я не медик, но одного взгляда, брошенного мной в сторону Хранителя, оказалось достаточно, чтобы констатировать факт. Не жилец. У мага горлом шла кровь, он стоял на четвереньках и выхаркивал ее такими порциями, что через пару минут в его организме просто не останется этой необходимой вампирам жидкости.

– Ты Горлогар? – спросил я.

Он кивнул.

– Не могу сказать, что мне жаль, – сказал я. – Ты сам напросился.

Он прохрипел что-то неразборчивое, слишком короткое для проклятия и слишком длинное для ругательства, и свалился на бок, скребя землю руками.

На меня накатила чудовищная слабость и апатия.

Внезапно я обнаружил, что продолжаю сжимать в своей руке чужой меч, обагренный кровью героя. Я разжал пальцы, и клинок упал рядом с умирающим магом.

Я рухнул рядом с ним.

Сознание вернулось ко мне резко, одним рывком, словно кто-то прочитал заклинание или щелкнул рубильником. Я обнаружил, что лежу на сколоченном из досок топчане в потайной пещере, а рядом со мной сидят оба моих спутника.

– Вы довольны, граф? – спросил я, с трудом ворочая языком. – Вы ведь это го добивались? Чтобы монстр занял свое место? Так я его занял.

– Вы сделали то, что должны были сделать, милорд, – сказал он.

Палыч покачал головой.

Тело было тяжелым, словно кто-то привязал к моим ногам и рукам по пудовой гире. Но самую тяжелую этот кто-то оставил для головы, причем умудрился засунуть мне ее внутрь черепа. Мысли были тяжелее, чем… ноги.

Но я сел и посмотрел моим подданным в лицо.

– Я их всех убил.

– Это было неизбежно, милорд, – сказал граф.

– Поздравляю, – сказал Палыч.

– Что? – не понял я.

– Мне больше нечему тебя учить, Костя.

– Я… Вы не понимаете. Я убил пятьсот человек! Я не хотел их убивать!

– Вы приняли решение вернуться сюда вполне осознанно, – сказал граф.