Когда грузовик остановился и Никита выключил мотор, Рики первым спрыгнул на землю. Он потянул Ломакса за собой, ткнув ему в нос «беретту».

– Делай точно то, что тебе сказано, – приказал он. – Не заставляй меня применить вот эту штуку.

Они остановились на самом дальнем от пирса конце мола. Здесь было темно и пустынно, и лишь волны бились о деревянные сваи старого причала. Иногда где-то открывалась дверь кафе, откуда слышались музыка и смех, и казалось, что все это доносилось с другой планеты. Ломакса прохватила дрожь, когда они спустились по каменным ступеням к деревянному причалу.

У дальнего конца причала стоял старый сорокафутовый катер, увешанный рыбачьими сетями, еще сырыми после дневного лова. Там сильно воняло рыбой, и палуба была все еще скользкой от рыбьей чешуи. Они заставили его лечь лицом вниз на ворох сетей и связали ему лодыжки ног, а потом Никита сходил на корму, принес связку тяжелых цепей и с грохотом бросил их на палубу.

Рики повернул Ломакса лицом вверх и присел на корточки рядом с ним.

– Это для тебя, англичанин. Мы знаем тут местечко в двух милях отсюда. Там темно, тихо и очень глубоко. И все это для тебя.

Он потрепал Ломакса по щеке, поднялся и обратился к брату:

– Я выведу катер. Пойди, отдай швартовы.

Он прошел в рубку, а Никита отдал швартов на корме и пошел к носу катера. На секунду он исчез из виду, и Ломакс дернулся в сторону, стараясь освободиться от пут, но это оказалось напрасной тратой времени.

Освещенный рассеянным желтым светом единственного фонаря причал был пуст и тих. Никто не мог ему помочь. Но вот откуда-то сбоку по палубе с грохотом прокатилась пустая консервная банка, будто кто-то поддал ее ногой.

Ломакс с трудом повернулся, чтобы посмотреть, что это такое, и увидел, как Никита с выражением тревоги на лице спешит обратно к корме.

– Что здесь случилось, черт побери! – закричал он.

И тут большой черно-белый кот вышел из тени и потерся о его ногу.

Он подхватил его на руки и сильно потряс:

– Старый черт, у меня просто сердце в пятки ушло.

Как только он отпустил кота и отвернулся, машина заработала, нарушая тишину ночи, и катер стал отваливать от пирса. Скоро они миновали фонарь на конце пирса и развернулись в сторону моря.

От воды поднимался легкий туман, а небо сверкало алмазными звездами. Когда Рики прибавил скорость, его брат подошел к поручням, подставив лицо под брызги волн.

Потом он зажег сигарету, прикрывая ее сложенными ладонями. Вспышка спички на мгновение осветила резкие черты его Лица.

Он отбросил спичку в море и посмотрел на Ломакса.

– Какую ночь подарил нам Бог, англичанин. Прекрасная ночь для смерти.

Его зубы блеснули во тьме. Он, напевая что-то про себя, скрылся в рубке. Несмотря на кляп во рту, Ломакс испустил вздох облегчения. Он был уверен, что кошка не могла так поддать эту банку, и подозревал, что кто-то, согнувшись, прячется за грудой сетей.

Он попытался, подавшись спиной назад, развязать узлы на руках, и тут услышал голос Янни Мелоса, который прошептал ему на ухо:

– Спокойно, мистер Ломакс. Сначала освободимся от этого.

Ломакс выплюнул кляп и жадно вдохнул свежий морской воздух. Он не стал тратить время на бесполезные вопросы.

– Если у тебя есть нож, то лучше поспеши, сынок. Он может вернуться в любую минуту.

Послышался четкий щелчок, когда мальчик нажал кнопку выкидного ножа, и через секунду Ломакс уже потирал свои запястья, которые заболели оттого, что кровь снова начала циркулировать.

Как только Янни перерезал веревки на лодыжках Ломакса, мотор заглох и катер начал замедлять ход. Мальчик снова отступил назад в тень, и Ломакс тихо сказал ему:

– Держись подальше отсюда.