|
- Как же вы ушли от Димана? - А он не знает, что я ушла, он меня видит. То есть видит он березку, но ему кажется, что это я. - Так вы умеете насылать мороки? - Только очень простые и редко. После этого я несколько дней не могу сплести даже самого простого заклятия. Но что все это значит? - Не знаю, Лупе. Что-то очень скверное. И мы должны с этим совладать, потому что больше некому. Только я не знаю, как... - А герцог, он тоже не знает? - Герцог, Лупе, непостижимый человек. Простите за игру слов, но я не знаю, что он знает, а что - нет. Маленькая волшебница мечтательно улыбнулась: - Я никогда не думала, что увижу хоть одного из вас. Золотой Голос Благодатных земель и Первый Паладин Зеленого Храма... И где?! Здесь, в Ласковой пуще. Мир действительно сошел с ума. - Я и раньше догадывался, а теперь это мне очевидно. Вы знаете слишком много, чтобы быть всего-навсего деревенской колдуньей. - Не надо об этом. Пока не надо. О, хвала Эрасти.... Болотная матушка и адмирал появились неожиданно. Мгновение назад у молоденького дубка никого не было, а потом из ничего возникли две фигуры. Старая болотница даже не пыталась скрыть волнение. Рене с трудом переставлял ноги, волосы на лбу и висках были мокрыми, он тяжело дышал, но лицо оставалось спокойным. - Берегите его, - выпалила старуха, обращаясь к Роману и Лупе, - он должен дожить до восхода Темной Звезды, иначе она не взойдет, и все навек погрузится в туман. - Это самое непонятное пророчество из всех, которые я слышал, особенно, если добавить к этому увиденное мною. - А слышал ты немало, Роман. Тебе будет полезно знать еще одно - Судьба над твоим другом не властна, но его будущее в руках его спутников, а в его руках будущее всех. Осенний Кошмар это знает и цену за голову герцога Арроя назначит немалую. Первый удар не попал в цель - посланец ошибся. У них еще нет сил для того, чтобы долго хозяйничать в этом мире, так что следующий удар нанесет человеческая рука. И очень скоро. - Ну, к ударам в спину я привык, - подал голос Аррой, кривовато улыбаясь. - Ладно, будем надеяться, что от ножа ты как-нибудь убережешься, а вот насчет яда... С жабьим камнем ты будешь чувствовать себя спокойнее. - А разве он есть, жабий камень? Я думал, это сказки. - То, что люди болтают на сей счет, верно - сплошные глупости. Никаких камней в жабьих головах не бывает и быть не может, как и философских камней, которые любую гадость в золото превращают (вот уж бесполезная вещь, как мне представляется). И сделать их никакой колдун не сможет, как бы ни старался... - Старуха хитро улыбнулась, и Роман подыграл ей: - Матушка, ты нас совсем запутала... Согласен, философских и жабьих камней нет, но ведь что-то наверняка есть, иначе ты об этом бы не заговорила. - Есть философские жабы. Они любое в любое превращают. Могут дрянь в золото, могут яд - в противоядие. Одна беда, поболтать любят, и имена у них - язык сломаешь, но твари добрейшие. У меня в болоте живет одна семейка, так младшенький только и думает, как бы отправиться подвиги совершать. Вот я его с вами и пошлю - с ним любую отраву кубками пить можешь... И не спорь. Рене и не думал спорить. Болотная матушка с довольным видом разжала корявую ладонь, на которой оказалась небольшая, словно бы высеченная из кровавика, жабка со сверкающими прозрачно-голубыми глазами. - Прошу любить и жаловать. Андр.., Андрио... Анд... - Андриаманзака-Ракатуманга-Жан-Флорентин, - с достоинством представилась жаба, вернее, жаб. - К вашим услугам. Надо отдать должное Рене, он умудрился сохранить серьезность: - Я рад, что ты согласился нам помочь. - Можете называть меня просто Жан-Флорентин. Это имя мне нравится, оно звучит достаточно рыцарски. Наши же имена для иных существ труднопроизносимы и непривычны. Даже Величайшая Хранительница Самого Лучшего Болота и та сбивается. |
