|
.. Перворожденные отгораживались стенами от дикой природы, душой которой они были изначально. Но некоторые становились отшельниками, храня и оберегая те места, в которых жили, - леса, холмы, реки, озера... Постепенно они отдалились от себе подобных, как бы растворясь в окружающем их мире. Хозяева приобретали все больше черт, роднящих их с местом, которое поклялись оберегать их предки. Даже сама внешность эльфа и человека им опротивела, они стали менять свой облик в соответствии с тем, что их окружало, но в минуту смертельной угрозы вновь стали самими собой. То, что Хозяева охотно показались нам, - знак того, что в мире что-то случилось. Вы - политик и воин, адмирал Рьего, скажите, когда возможны союзы между врагами? - Когда всем грозит еще более сильный враг... - Так вот, нам сейчас угрожает нечто такое, что Хозяева забыли свой тысячелетний раздрай не то что с эльфами - с людьми! Они по своей природе куда более чуткие, чем мы, и почуяли опасность раньше остальных Страшно даже вообразить, что могло их подвигнуть на это . К несчастью, Хозяева теперь слишком неповоротливы, слишком привязаны к своему обиталищу, которое дает им силы и саму жизнь. А угроза пришла откуда-то извне, и действовать предстоит нам... - Роман запнулся, но пока не стал обрушивать на Арроя свою собственную историю и закончил - Нам, людям... - Ну, мы тоже в стороне не останемся, - заверил Жан-Флорентин. - Знаешь, друг Роман, - герцог натянуто улыбнулся, - если мы в начале нашей дороги нашли Болотную матушку и имеем честь путешествовать в обществе философской жабы, то что ждет нас в конце? Золотой дракон с голубыми глазками? - Не знаю, - медленно и очень серьезно ответил либр, - не знаю, но все может быть... Глава 4 2228 год от В. И. 12-й день месяца Медведя. Утро. Таяна. Высокий Замок. - Это ты, Шандер? - Стефан оторвался от толстой книги с потрепанным временем тисненым кожаным переплетом. - Помоги мне добраться до окна. Высокий темноволосый мужчина привычным жестом обнял больного за плечи, осторожно перевел через богато убранную комнату и помог опуститься в кресло. Стефан криво усмехнулся: - Что, Шани, не думал, что будешь таскать меня на руках? - Мой принц... - Прекрати. Ты никогда не называл меня так раньше, не называй и теперь. Хоть я и калека, но память не потерял. - Хорошо, Стефан. Знаешь, Бельчонок (при помощи Казимиры, конечно) испекла для тебя что-то замечательное и ждет под дверью.... - Ты все еще думаешь, что меня потихоньку травят, и пытаешься принять меры? Вздор. Если меня чем и опоили, было это осенью, и хватило одного раза. Шандер недоверчиво покачал головой: - Чем же ты объяснишь, что четыре дня назад тебе полегчало, вчера ты даже смог спуститься к обеду, а ночью болезнь вернулась? - Не знаю, может, совпадение... - принц откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, - посиди со мной немного, Шани. А то я все читаю и читаю, за всю свою жизнь не прочел столько, как за эти проклятые десять месяцев. Хорошо хоть Иннокентий завалил меня книгами, похоже, он собрал у себя все, что когда-то было написано. - Ты становишься богословом... - Отнюдь нет. Иннокентий, как и все эландцы, в глубине души язычник, а любопытство родилось раньше его. То, что он мне дает, к Церкви имеет весьма отдаленное отношение. Если вообще имеет. Впрочем, все эти святые, пророки и столпы веры когда-то жили, ссорились, мирились, что-то кому-то доказывали и в конце концов умирали.... Что ты так на меня смотришь? - Нет, ничего, я не хотел... - Не хотел показывать, что меня жалеешь? Я это и так знаю и, между прочим, за это благодарен и тебе, и Бельчонку. Вот от Михая, даже от отца с Ланкой мне никакой жалости не нужно... - А от Герики? - Герика - дело другое. Это мне жаль девочку, ей хуже всех. Я хоть и калека, но свободен. А она... Отец продает ее, как какую-то лошадь или козу. |
