– Это его любовница?

– У него таких Леночек… Но когда Толик вспыхивает, то его невозможно отговорить. Вот и в этот раз, снял для своей потаскушки дом по соседству с нашим. Там по вечерам собираются друзья Толика и друзья Леночки. Друзья Толика все люди респектабельные, а Ленка… Какова сама, такова и ее друзья. Толик любит перекинуться в карты, вот Ленка и предоставляет ему компанию для игры. И в тот раз он вернулся назад сам не свой. Мало того что проигрался, так еще понял, что его Леночка не так уж заинтересована в нем. Этот мальчик, который его обыграл в карты, он же обыграл его и в любви. И Толик психанул. Тот мальчик его оскорбил, а значит, должен был умереть. Я сказала Толику, что если он тронет этого человека, то погибнет сам. Жизни их взаимосвязаны. Но Толик не пожелал меня слушать. Сказал, что знает, как ему быть. Что все будут молчать. И на другой день перестрелял тех слуг, которые были в курсе этой истории.

– Получается, охранник чемоданчик с золотом никуда не носил?

– Нет. За своим выигрышем этот мальчик явился сам. Не знаю, как Толику удалось его уговорить, возможно, тут ему посодействовала его дурочка Леночка. Одного у нее не отнимешь – она умеет вертеть своими любовниками.

– И на другой день счастливый игрок и удачливый любовник пришел к вам в дом?

– Да. Он сюда пришел.

– А вышел?

– Толик увез его туда, куда сегодня отправятся и твои друзья, – невозмутимо ответила Тамара Георгиевна. – И единственный шанс помочь им – сейчас нам с тобой заткнуться и заняться уже делом.

Фима была обеими руками только «за».

И Тамара Георгиевна раскинула карты. Ничего хитрого в ее гадании не было, хотя Фима, как ни пыталась, так и не смогла уловить какой-то системы. Казалось, что Тамара Георгиевна раскидывает карты в произвольном, одной ей ведомом порядке, иногда останавливается и напряженно вглядывается в получившиеся комбинации, иногда сметает их со стола, даже не удостоив беглого взгляда.

Фима хотела пошутить по этому поводу, но Аделаида, которая стояла рядом, выглядела такой бледной и напуганной, что Фима не осмелилась открыть рот.

Наконец Тамара Георгиевна сгребла карты правой рукой, потом накрыла их левой и откинулась на спинку стула.

– Все! – прошептала она. – Карты сказали мне, как нам быть дальше!

И устремив на Фиму пронзительный взгляд, она скомандовала:

– Раздевайся!

Фима не осмелилась спорить. Но когда она скинула верхнюю одежду и взялась за лифчик, Тамара Георгиевна ее остановила:

– Довольно!

Потом взглянула на служанку:

– Аделаида, ты остаешься тут! Спрячься и до моего возвращения не показывайся никому на глаза. Мы поедем вдвоем с девочкой. Отдай ей свою одежду.

Аделаида даже не пикнула. То ли была приучена выполнять приказы без лишних пререканий, то ли этот приказ вполне согласовался с ее собственными планами.

Честно говоря, Фима ее понимала. Куда приятней остаться в доме, который хорошо изучила и в котором у тебя есть шанс укрыться от чужих глаз и выжить, чем тащиться куда-то за своей хозяйкой, которая выглядела крайне взбудораженной.

– Сегодня все решится! – приговаривала она, наблюдая за перевоплощением Фимы.

При этом она притопывала ногами и хлопала себя по бокам руками, словно бы одолевавшее ее волнение, так или иначе, требовало выхода наружу. От окна она не отходила, внимательно наблюдая за подъездной аллеей. И когда на ней показался кортеж из трех черных машин, кивнула головой.