Вспышка.

Вещи Полины. Запах Полины, смешавшийся с запахом бородача. Вот почему Друмкх говорил, что след слегка изменился.

– Ее здесь нет.

– Бинго, – Лайет наградил собеседника презрительной усмешкой. – Но где же моя ученица, и почему мы собрались в этой консервной банке?

– Время, – поторопил Ефимыч.

– Врееемя, – передразнил Лайет. – Несчастные охотники решили положить людей. Безоружных полярников, спешащих на юг. Призвали нюхача, взяли с собой проводника. И что же они видят? Очкастого ушлепка в женском шарфе. Есть версии?

– Есть, – сказал Рамон. – Твой вездеход – для отвлечения. Мы погнались за ложной целью. Полина осталась в Аркаиме. И, вероятно, оттуда был пробит портал в нужный вам слой. Она далеко, а мы здесь.

– Хорошо, – похвалил Лайет. – Ты быстро учишься распознавать мои фокусы. Полина с проводником ушла из Аркаима, в этом ты прав. Но почему я остался?

– Не смеши, – встрял Кадилов. – Ты богомерзкий основатель. Как только запахнет жареным – бросишь тело. Сознанию не нужны порталы.

– И опять вы правы, – ухмыльнулся Лайет. – Но разве я могу уйти, не оставив на прощание подарок? Сюрприз ожидает вас на улице, ребята. Семеро метаморфов, бойцы высочайшего класса. Мерзнут, бедняги, хотят отведать свежего охотничьего мяса. Разве мы их разочаруем?

Азарод помрачнел.

Сжал покрепче топор, нависнув над бородачом.

– Внутри вездехода вас бы перебили, – кивнул Рамон. – А на открытой местности вы получаете свободу маневра.

– Именно! – воскликнул оборотень. – Поэтому я нанял полярных волколаков и урсов – холод им не страшен. А пулеметная турель «Арктоса» стреляет обычными пулями. Никакого прикрытия. Только вы и дети ночи. Наслаждайтесь общением.

Перемены.

Их никогда не ждешь. Думаешь, что подготовился к любым неожиданностям, но это не так.

Мужик начал трансформироваться.

Рамон прежде не наблюдал за оборотнями, переходящими из одной формы в другую. Он охотился по ночам. Полина всегда перекидывалась за закрытыми дверями и подвальным люком.

Одежда мужика начала расползаться по швам. Кости и сухожилия затрещали, сдвинулись, поплыли. Слишком быстро. Вместо лица – пасть. Вместо прямой спины – изогнутый волчий хребет. Руки оборачиваются лапами, отрастают когти. Даже зрачки становятся иными.

Сохраняется лишь человеческий взгляд.

Вполне осознанный.

– Стреляй! – рявкнул Кадилов.

– Нельзя, – возразил Рамон. – Рикошет.

И тогда в игру вступил некромант.

Двуручный топор, сверкнув, опустился на череп переверта. Раздался звук лопающегося арбуза. Голову твари буквально вдавило в шею. Нос и половину челюсти раскроило.

Рамон отвернулся.

Когти волколака продолжали скрести столешницу, пока Никита шел по коридору. К некоторым вещам привыкнуть тяжело.

Первым делом Рамон захлопнул скрипящую дверцу. Задраил люк над креслом водителя.

– Ты что делаешь? – не понял Кадилов. – Нам же идти надо.

– Куда ты собрался идти? К перевертам?

– Другого пути нет.

Рамон молча уселся в кресло водителя.