- Это было бы неприятно, - согласился Марк, гладя ее мягкие волосы.

    - Кожа обуглилась, от легких остался пепел…

    - Обычное дело, когда накрывает рассеянным лучом. - Он заметил, что руки Ксении, обнимавшие его, худы, что косточки на плечах выпирают, а шея тонкая, как у двенадцатилетней девочки. Странно! Больна? С чего бы? Нет болезней, от которых нельзя исцелиться за пару часов… Во всяком случае, Марк таких не знал.

    - Правая сердечная сумка… позвоночник в двух местах… Марк, о, Марк! Родной мой!

    - Что там с позвоночником? - полюбопытствовал он.

    - Был перебит у почек, а почки, почки…

    Она зарыдала. Марк прижался виском к ее виску и смежил веки. То была игра, которой они увлекались в детстве - угадай, что я думаю. Конечно, речь шла не о чтении мыслей, но, не являясь в полной мере телепатами, они ощущали эмоциональный настрой друг друга и тех, кто был им особенно близок. Отец утверждал, что эту способность дети унаследовали от него, но что произойдет со временем, сказать нельзя - то ли дар затухнет и совсем исчезнет, то ли станет чем-то большим, нежели эмпатия. Как-то он проговорился, что в жилах Вальдесов есть капля крови бино фаата, но Марк, тогда подросток, воспринял это как неудачную шутку - бинюки были для людей жутким пугалом, заклятыми врагами. Мать таких разговоров не любила - должно быть, они напоминали ей о чем-то неприятном.

    Однако что есть, то есть: прижимая к себе невесомое тело сестры, Марк ощущал ее страх, ее горе и ее облегчение. Но не только это - к ее чувствам примешивались эмоции другого человека, такие же сильные, острые и полные тревоги. Еще - нетерпеливого ожидания. Марк огляделся, но в помещении не было никого.

    Отодвинувшись, он поцеловал мокрые щеки Ксении, удивляясь, как они ввалились, и пробормотал:

    - Значит, печень, легкие, сердце и позвоночник… Надо же! Не иначе как отраженным потоком накрыло, хвала Владыкам Пустоты! При прямом попадании я бы целиком сгорел… И долго я здесь валяюсь?

    - Восемнадцать дней, - шмыгнув носом, сообщила Ксения. - Еще с желтого месяца. [7]

    - «Мальта» уже ушла?

    Она недоуменно моргнула.

    - «Мальта»? Какая «Мальта»?

    - Мой крейсер. Ну корабль, с которого меня доставили в Ибаньес. Это ведь Ибаньес, малышка? Или Западный Порт?

    Ксения вытерла глаза ладошкой - должно быть, сообразила, что дочери адмирала Вальдеса слезы не к лицу. Ее взгляд стал на мгновение растерянным, потом брови строго сдвинулись, серые зрачки потемнели и щеки окрасил лихорадочный румянец. Что-то хочет сказать, но не решается, подумал Марк. Внезапно его коснулось ощущение беды.

    - Это Ибаньес, - медленно промолвила сестра, - да, это наш Ибаньес. Мы в городской больнице, в той, что около стадиона, помнишь? Здание с колоннами из Лабрадора, очень массивное, мрачноватое… Ты говорил, что оно похоже на египетские храмы… - Марк молча кивнул. - Этот лечебный центр сохранился - не весь, конечно, а часть подземных этажей с операционными и блоком реанимации. В нем мы сейчас и сидим. Ты провел здесь восемнадцать дней. К счастью… - она судорожно сглотнула, - один реаниматор уцелел, и мне с Пьером удалось его наладить. Еще у нас есть три киберхирурга, все исправные. Этот, - Ксения показала взглядом на установку-паука, - занимался тем, что от тебя осталось. Он запрограммирован на операции любой сложности.

    Марк слушал, не перебивая и уже не сомневаясь, что случилось нечто ужасное. Это не было связано с Ибанъесом или больницей, от которой сохранились лишь подземелье, реаниматор и три робота-хирурга - вероятно, город, как и другие города, сильно пострадал при атаке дроми.