Но исполнение основной песни альбома длилось недолго, и, когда он снова поднялся, уже звучал «День моей жизни». Это была грустная песня, чересчур грустная для этого момента, необходимо было выключить ее немедленно. Ему просто срочно надо было выключить ее, чтобы не слишком расстраиваться. Он был очень чувствительным человеком, гораздо более восприимчивым, чем многие, к воздействию музыки, поэзии, живописи, хорошей литературы – вообще искусства.

Он нашел музыкальный центр в кабинете. Аппаратура занимала нишу великолепной мебельной стенки. Он выключил музыку и начал шарить в ящиках, где лежали компакт-диски. Ему хотелось продолжить слушать «Битлз», и он выбрал «Ночь после трудного дня»,  потому что в этом альбоме не было ни одной грустной песни.

Подпевая мелодии, Рой прошел обратно на кухню, там он поднял миссис Беттонфилд с пола. Она оказалась еще легче, чем он подумал, когда разговаривал с ней через окно машины. Она, очевидно, весила не более сорока килограммов, у нее были узкие запястья, изящная длинная шея, тонкие черты лица. Рой был глубоко тронут хрупкостью этой женщины и нес ее не только с осторожностью и почтением, но и с чувством, похожим на благоговение.

Нажав на выключатель плечом, он пронес Пенелопу в переднюю, затем поднялся с ней наверх, заглядывая по пути во все комнаты, пока не нашел хозяйскую спальню. Там он осторожно положил ее на кушетку.

Он снял и аккуратно сложил покрывало, затем откинул одеяло. Взбил подушки, спрятанные в наволочки из тонкой хлопчатобумажной ткани и отделанные вставками из кружева, – необыкновенно красивые.

Он снял с нее туфли и убрал их в шкаф. Ноги у нее были маленькими, как у девочки-подростка.

Оставив на ней всю одежду, Рой аккуратно положил женщину на кровать, подложив ей под голову две подушки. Он накрыл ее одеялом до середины груди, оставив руки открытыми.

В расположенной рядом со спальней ванной он нашел щетку и расчесал ей волосы. «Битлз» пели «Если я упаду», когда он только положил ее на постель, но теперь, когда он тщательно уложил ее великолепные каштановые волосы вокруг милого лица, они уже заканчивали «Я счастлив танцевать с тобой».

Включив большой бронзовый торшер около кресла, он выключил более резкий верхний свет. Мягкие тени касались лежавшей женщины, как крылья ангелов, спустившихся к ней, чтобы забрать ее из этой юдоли слез в возвышенный мир вечного покоя и блаженства.

Он подошел к туалетному столику в стиле Людовика XVI, отодвинул стоявший пред ним пуфик в том же стиле и поставил его около кровати. Он сел рядом с миссис Беттонфилд, снял перчатки и взял ее руки в свои. Они уже остывали, хотя тепло в них еще было.

Он не мог сидеть здесь долго. Ему было необходимо сделать еще массу вещей, а времени оставалось в обрез. Тем не менее ему хотелось провести несколько умиротворенных минут с миссис Беттонфилд.

Пока «Битлз» пели «И я любил ее» и «Скажи мне почему», Рой с нежностью держал в руке руку своей покойной подруги, не обойдя вниманием прекрасную меблировку комнаты, картины и предметы искусства, сочетание теплых тонов в тканях, хотя и различного качества и расцветок, но тем не менее прекрасно гармонирующих.

– Ужасно несправедливо, что тебе пришлось закрыть свою контору, – сказал он Пенелопе. – Ты была прекрасным художником по интерьеру. Нет, серьезно, дорогая. Это действительно так.

«Битлз» все пели.

Дождь стучал в окна.

Сердце Роя было переполнено высокими чувствами.

Глава 3

Рокки узнал дорогу домой. Время от времени, встречая знакомые приметы, он фыркал от удовольствия.

Спенсер жил не в самом шикарном районе Малибу, однако и здесь была своя прелесть.

Все огромные – комнат в сорок – особняки в средиземноморском и французском стилях, ультрамодные здания, построенные на склоне утеса из стали и дерева, с затемненными стеклами, белоснежные коттеджи, похожие на океанские лайнеры, и невероятных размеров постройки из необожженного кирпича в юго-западном стиле, с перекрытиями из настоящих сосновых балок и уютными – персон на двадцать – частными кинозалами со стереозвуком располагались на побережье, на крутых склонах между Тихоокеанской автострадой и пляжами на холмах, с которых открывался вид на море.