Со следователем задержанные, кроме Иванова, разговаривать отказались, хоть с адвокатом, хоть — без.

Иванов же безмятежно заявил, что понятия не имеет, кто эти люди, зачем они его похитили, и куда везли, и что собирались с ним сделать на краю заброшенного поля. И несмотря на это, и даже, я бы сказала, вопреки тому, что в данных обстоятельствах роль Иванова можно охарактеризовать как роль потерпевшего, местный следователь принял единственное в этой ситуации правильное решение: задержать Иванова вместе с остальными на двое суток. (Было понятно, что без разлагающего влияния старшего оперуполномоченного по ОВД   Синцова тут не обошлось). Так что, если, конечно, не вмешается местная прокуратура с криками о нарушении прав человека, то двое суток я могу ощущать себя в относительной безопасности.

Это мне сказали и Мигулько, и Синцов. Я по телефону не стала говорить им, как они ошибаются, и вышло, что кроме родного мужа, никто и не знает о моем автобусном приключении, и что Иванов — не самая страшная для меня на данный момент персона.

Естественно, мне приспичило тут же ехать в область; но мой разумный муж от этого моего решения просто в бешенство пришел и отказался выпускать меня из дому. Впрочем, напрасно он бесчинствовал: никто бы меня все равно на ночь глядя туда не повез. Максимум, что мне разрешили, — это сидеть на кровати с телефонной трубкой в руке и слушать, что мне посредством телефонной связи рассказывают поочередно Костя Мигулько, Андрей Синцов и вызванный туда, в область, дежурный следователь прокуратуры города.

Машину, перед тем, как отогнать на штраф-стоянку, догадались осмотреть с участием судмедэксперта, не поленились поднять местного заведующего моргом. И в багажнике, вместительном джиповском багажнике, нашли обширные загрязнения, по всем приметам похожие на кровь. Интересно, скольких баранов типа Иванова уже катали в этом багажнике по памятным местам области? Однако это было еще не все. Новый день принес новые сенсации.

В биологическом отделении судмедэкспертизы подтвердили, что багажник обильно опачкан человеческой кровью. И быстренько прокрутили ее на группу. Кровь — женская, как минимум двух разных групп.

Предатели из областного бюро тут же слили эту секретную информацию своему коллеге Стеценко.

Узнав о предварительных результатах экспертизы, мой муж примчался ко мне на работу, изъял меня из кабинета и насильно доставил домой, заявив, что до поимки главного злодея, кем бы он ни был, я нахожусь под домашним арестом и носа за дверь квартиры не высуну, а на трудовой энтузиазм прокурора района ему глубоко плевать, поскольку на нем Стеценко после моей смерти жениться не собирается. Я кротко предложила пристегнуть меня наручниками к батарее, но Стеценко только рассмеялся многообещающе и вытащил у меня из сумки ключи от квартиры, а дверь наша обладает такой интересной особенностью, что если ее закрыть на два замка снаружи, то изнутри — хоть с помощью ключей, хоть без них, отпереть ее невозможно.

Спасибо, что мой тюремщик, отбыв по делам, не лишил меня единственного мостика, соединявшего с внешним миром, — старого друга телефона. И я воспользовалась им по полной программе. Для начала я приняла звонок нашего начальника. Он сообщил, что ему звонили из ГУВД, и что в свете последних событий он считает для меня необходимым соблюдать некоторые меры безопасности.

— Сразу скажу, что я не изменил своего мнения об отсутствии в действиях Иванова состава какого-либо преступления, но раз Управление уголовного розыска настаивает, я не возражаю, чтобы вы не выходили на работу до согласования, — сухо сказал он.