– Нет. Этому человеку ничто уже не поможет. Он умрет.

– И ты сказал об этом людям?

– Да. Я сказал им, что Лычезару может помочь только чудо. А я – лекарь. Лекарь, а не кудесник.

– Да‑да, – задумчиво проговорил Глеб. – Ты лекарь. И хороший ле…

Он вдруг осекся. В голову Глебу пришла идея. Он взглянул на Хвалимира, прищурил глаза и уточнил:

– Так, говоришь, все перемены – к худшему?

– Да, – не прекращая своей работы, отозвался лекарь.

– И говоришь, что староста неизлечимо болен?

– Он почти мертвец, – тем же сухим, безразличным голосом ответил Хвалимир.

Глеб облизнул пересохшие губы.

– А если я это сделаю? Если я поставлю старосту Лычезара на ноги?

Хвалимир усмехнулся:

– Тогда ты будешь самым великим лекарем в мире.

– И ты поможешь мне уговорить людей? Убедишь их не бояться перемен, которые я им принесу?

– Если ты излечишь старосту, я сделаю все, что ты попросишь, – спокойно изрек лекарь. – Но кто бы из богов ни пришел тебе на помощь, а оживить мертвеца с изъеденными болезнью внутренностями не под силу ни одному человеку.

Глеб поднялся с лавки, глаза его возбужденно блестели.

– Я скоро вернусь, – сказал он лекарю. – Мне понадобятся твои перегонные кубы и ты сам.

– Если ты не заметил, я занят, – сухо и неприязненно проговорил Хвалимир.

– Я это заметил. Но тебе придется мне помочь. Иначе я разобью твои чертовы колбы, дотла спалю твой дом, а тебя самого упрячу в узилище. И мне плевать, что об этом скажут люди.

Глеб поправил на перевязи меч и вышел из сарая.

Полчаса спустя Глеб вернулся и положил на стол берестяную коробку.

– Взгляни, – сказал он Хвалимиру, который стоял у горелки и помешивал деревянной лопаткой варящееся в котле зелье.

Лекарь отложил лопатку, вытер руки о фартук и подошел к столу. Заглянул в открытую коробку и хмуро спросил:

– Плесень?

– Верно, плесень. В вашем мире ее полно, и это впервые меня радует. Заводи свои перегонные кубы, Хвалимир. Мы приступаем к работе.

Хвалимир хотел возразить, но глянул на рукоять меча, торчащую из‑под плаща Глеба, и предпочел оставить возражения при себе.

Вскоре работа закипела. Глеб разбавил плесень водой, вымочил ее, а получившуюся массу прогнал через фильтры, которые выдал ему Хвалимир. Затем Глеб приступил к самому процессу. Когда‑то он писал статью о парфюмерах и видел, как изготавливают эссенции. Главные этапы – это выделение и очистка. Перегонные кубы и колбы Хвалимира вполне годились для этого. Этим Глеб и занялся. Работа была кропотливая и тяжелая, но Глеб был на взводе и не чувствовал усталости.

Вскоре, пропотев от жара горелок, Глеб снял плащ и куртку и продолжил работу в одной рубахе. (Пояс с перевязью и мечом уже давно лежал на лавке, и про него забыл не только Глеб, но и Хвалимир.)

Получив экстракт, Глеб приступил к следующему этапу – выпариванию и сушке. Хвалимир вначале помогал неохотно, но вскоре азарт Глеба передался и ему, и он с любопытством наблюдал за работой Глеба и без всяких возражений выполнял все, что ему приказывал Первоход.

Наконец Глеб закончил работу и вытер рукавом потный лоб.

– Кажется, готово, – проговорил он усталым, но удовлетворенным голосом. – Не уверен, что мы получили то, что нужно, однако попробовать, в любом случае, стоит.

Немного передохнув, Глеб соскреб с глиняной плошки сероватый порошок и пересыпал его на бересту. Показал Хвалимиру. Тот взглянул на порошок, понюхал его, попробовал на вкус, после чего спросил:

– И что толку в этом порошке?

– Я намерен дать его старосте Лычезару, – ответил Глеб, повернулся и зашагал к двери.