– А я и так смотрю на вас. Мы… разговариваем.

– О, конечно. Мы разговариваем. Вы смотрите – только не видите. Я для вас как бы невидимка. А знаете, я все же настоящая.

– Бланш Лэнгриш – это же не настоящее имя.

– Нет. Но ведь и Роштнейн не ваше подлинное имя, не так ли. Это я поняла.

– Вы знаете мою настоящую фамилию?

– Конечно. – Бланш вызывающе посмотрела на него. – Я поспрашивала. Да все о'кей – я никому не скажу.

– Можете ли вы ответить, как вас зовут по-настоящему?

– Вы в самом деле хотите знать?

– Да. Как ни странно. Хочу. Может, сегодня… – он отвел глаза, – мне захотелось узнать, кто вы такая. И кто я.

– О'кей. – Она не расслышала его последних слов, сказанных вполголоса. Она помолчала. Скулы ее порозовели. – Урсула. Как вам нравится? Терпеть не могу это имя. Звучит, словно я нянька или что-то такое. Сестра Урсула. Брр!

Она с отвращением сморщила нос. Штерн улыбнулся.

– Оно вам подходит, – мягко сказал он. – Оно подходит к вашему звонкому голосу.

– Вы так думаете? – Она явно смутилась. – Впрочем, думаю, это неважно. Разве дело в имени? Я была Урсулой, а теперь Бланш.

– Ну, я не согласен. – Штерн поднялся. Он подошел к окну. – Имя, которое нам дается при рождении, – очень важно. Оно часть нашей личности. Вы когда-нибудь были в Шотландии?

– Что? – Бланш уставилась на него. – В Шотландии? Вы, должно быть, шутите. Я никогда не была даже в Европе. – Она прервалась. – Почему вы спрашиваете? Почему именно там?

– Ничего. Просто так. – Он продолжал стоять к ней спиной. – Я был когда-то, вот и все. Стояла зима. Вокруг лежал снег – в сущности, моя жена и я, мы оба были погребены в снегах. Когда я был там…

Он остановился. Возникло краткое молчание. Бланш видела, как напряжено его тело: наклонившись вперед, она сказала:

– Продолжайте.

– Когда я был там – это очень уединенное и пустынное место, хотя оно мне не казалось таким; когда я был там, то чувствовал… огромный подъем. Весь мир словно был открыт передо мной. Моя женитьба, так я думал тогда, открывает неисчерпаемые возможности. Земля обетованная. – Он снова замолчал.

Бланш мягко напомнила ему:

– Земля обетованная? Вы имеете в виду то место или ваш брак?

– Ох, и то, и другое, – ответил он. – И место, и брак – в то время они были так тесно связаны друг с другом. Я надеялся достичь земли обетованной. Моя жена… – Голос у него прервался.

Бланш увидела, как он склонил голову, а затем закрыл лицо руками. Она увидела, как он буквально сломался, этот человек, которому никогда не изменяла сдержанность. Больше он не произнес ни слова. Она видела, как он старается справиться со своей печалью. На глазах ее выступили слезы; она сидела не шевелясь, давая ему возможность выплакаться.

Несколько позже, когда он успокоился, она поднялась. Она понимала, он не хочет, чтобы она смотрела на него, он стесняется, что она видела его в таком виде, открытым и уязвимым, со следами впустую прожитых лет.

Она легко и нежно коснулась его руки.

– Оставайтесь здесь, – сказала она. – Стойте у окна.