— Значит, вы меня знаете? Узнали? Старик был явно польщен.

— Что же в этом удивительного? Вам посвящена не одна газетная полоса,— не преминул заметить я. Тяга старика к всеобщему признанию была широко известна.— Несколько лет назад я с интересом следил за серией ваших телевизионных лекций.

Вдруг его радость как рукой сняло, и он подозрительно прищурился.

— Вы интересуетесь археологией, мистер Бентолл? Занимаетесь ею?

— Я такой, как и миллионы других, профессор. Слышал о египетской гробнице и об этом парне по имени Тутанхамон, который там лежит. Но я бы не отважился написать его имя. Даже не уверен, что правильно произношу его.

— Ах, вот оно что! Ну, тогда простите за вопрос. Я вам потом объясню. Ах, какой же я растяпа. Эта молодая леди, видимо, очень плохо себя чувствует. К счастью, я немного и медик. Приходится, знаете ли, когда большую часть жизни живешь вдалеке от цивилизации. — Он вышел из комнаты и вернулся с докторским чемоданчиком. Вынул оттуда термометр, попросил Мари вложить его в рот, а сам взял ее руку за запястье.

Я сказал:

— Боюсь показаться неблагодарным, профессор. Поверьте, я очень ценю ваше гостеприимство, но у меня чрезвычайно неотложное дело. Как скоро, по-вашему, мы можем снова оказаться в Суве?

— Это совсем нетрудно.— Он пожал плечами.— Сюда ходит двухмачтовое судно из Кандаву — порядка сотни миль отсюда. Каждые шесть недель. Последний раз оно приходило... дайте-ка припомнить... три недели назад. Значит, еще через три.

Вот это номер! Три недели. Он говорит, что это недолго, но у них здесь, вероятно, совсем другой счет времени. Глядя на спокойную голубовато-зеленую лагуну, окруженную коралловыми рифами, я понимал почему. Но не думаю, что полковник Рэйн обрадовался бы, если бы узнал, что я битых зри недели просидел, любуясь красотами природы, поэтому сказал:

— А самолеты гут не пролетают?

— Ни самолеты, ни пароходы. Он показал головой и продолжал качать ею все время, пока разглядывал термометр. — Господи, прости... Бедняга, бедняга! Вы очень больны, миссис Бентолл. Наверняка подхватили простуду, еще в Лондоне. Ванна, постель, завтрак — вот в таком порядке! — Он протестующе поднял руку, когда Мари что-то возразила. — Я настаиваю, настаиваю. Вы можете поселиться в комнате Карстерса. Рэд Карстерс — мой ассистент, — объяснил он.— Он теперь в Суве. Лечится от малярии. Беда здешних мест. Должен вернуться со следующим судном. А вы, мистер Бентолл? Наверняка тоже не отказались бы выспаться? — Он самодовольно рассмеялся. Готов поклясться, вам не удалось сделать этого ночью на рифе.

— Почиститься, побриться и пару часов соснуть в одном из ваших замечательных кресел — с меня довольно. — Я вернулся к интересующему меня вопросу.— Значит, никаких самолетов? И лодку тоже нельзя нанять?

— Единственная лодка на всем острове это та, что принадлежит Джеймсу и Джону. Их, конечно, зовут совсем не так, но у жителей Кандаву такие имена — язык сломаешь. Они работают здесь по контракту. Добывают рыбу, фрукты и все, что возможно. Они не повезут вас, даже если бы захотели. Я категорически запрещаю. Категорически.

— Очень опасно? — Если да, то я в нем не ошибся.

— Конечно. И незаконно к тому же. Правительство Фиджи запрещает подобное сообщение между островами во время сезона циклонов. И строго наказывает за нарушения. Очень строго. Закон — это не шутка.

— А передатчика нет, чтобы послать сообщение?

— Передатчика? Что вы! Даже приемника нет.— Профессор улыбнулся.— Когда я исследую нечто, происходившее много веков назад, связь с внешним миром меня раздражает.