— Да, конечно,— перебил Леклерк.— Но я не хотел этого. Почему монтаж и подключение схемы зажигания не закончили раньше? Насколько мне понятно, заправку топлива завершили уже месяц тому назад.

— Откуда... откуда вам эго известно?

— Отвечайте на мой вопрос.

— Фейрфилд опасался, что сама по себе топливная смесь обладает достаточной нестабильностью в условиях жары, чтобы увеличивать риск заблаговременным подключением системы зажигания.— Гриффитс провел загорелой рукой но мокрому от пота и крови лицу. Вам следовало бы знать, что ни один снаряд или ракета, от двухфунтовика до водородной бомбы, не приводится в боевую готовность вплоть до самого последнего момента.

— Сколько времени, по словам Фейрфилда, может занять снаряжение ракеты?

— Я как-то слышал, он упоминал сорок минут.

Леклерк тихо произнес:

— Вы лжете, капитан. Мне известно, что одно из основных преимуществ «Крестоносца» — мгновенный запуск.

— Это верно. В военное время или в напряженной ситуации ракета будет постоянно находиться в снаряженном состоянии, но пока мы не очень уверены в стабильности топливной смеси.

— Сорок минут?

— Сорок минут.

Леклерк повернулся ко мне.

— Вы слышали? Сорок минут.

— Слышал обрывки, — пробормотал я. — У меня слух неважный.

— Плохо себя чувствуете?

— Плохо? — я попытался изобразить удивление, но так и не смог обнаружить его лицо.— С чего бы мне чувствовать себя плохо?

— Можете снарядить ракету, Бентолл?

— Я специалист по жидкому топливу,— с трудом выговорил я.

— А у меня другие сведения,— теперь я видел его лицо, потому что он приблизился ко мне на расстояние в три дюйма.— Вы были ассистентом Фейрфилда в ракетном отделе Хеиуорта. Работали над твердым топливом. Я знаю.

— Слишком много вы знаете.

— Вы можете снарядить ракету? — продолжал настаивать он.

— Виски,— сказал я.— Мне нужен глоток виски.

— О, Боже! — после этого последовала тирада, которую, к счастью для себя, я почти не уловил, и он подозвал одного из своих людей. Наверное, китайцы сбегали в комнату для офицеров, потому что через несколько мгновений кто-то вложил стакан мне в руку. Я подслеповато уставился па него. Добрые полстакана. Осушил в два приема. Прокашлявшись и утерев проступившие на глазах слезы, я понял, что зрение вернулось почти полностью.

Леклерк тронул меня за руку.

— Ну, что скажете? Сможете снарядить «Крестоносец»?

— Я даже не знаю, с чего начать.

— Вы больны,— заботливо произнес Леклерк.— Сами не знаете, что говорите. Вам надо немного поспать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

Пятница 10.00—13.00

Я проспал два часа. Когда проснулся, солнце стояло высоко, а доктор Харгривс, специалист по сверхзвуковым полетам, осторожно тряс меня за плечо. По крайней мере, ему казалось, что он это делает осторожно. Вероятно, одеяло, которым я был прикрыт, заставило его забыть, что не следует трясти меня за левое плечо. Я попросил его быть повнимательнее. Он обиделся. Наверное, ему не понравилось, как я это сказал. Я откинул одеяло и сел. Все тело ныло и болело, плечо и рука просто отрывались, но усталость в основном прошла, и голова была снова свежей. Чего, разумеется, и добивался Леклерк. Нельзя доверить монтаж и подключение сложной схемы зажигания топлива с разрушительным потенциалом, равным по силе сотням тонн мощной взрывчатки, человеку, который еле видит, еле ворочает языком и шатается из стороны в сторону от усталости словно пьяный.